Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Дед выглянул в щелочку приоткрытой двери, просканировал Бруна взглядом с ног до головы.
– Что надо, животное? – сипло спросил он. Выцветший голубой глаз уставился на Эльзу.
Брун слегка опешил от такого приветствия, но собрался.
– Я звонил вам с утра. Я из полиции. Расследую дело, связанное с вампирами, хотел привлечь вас как независимого эксперта…
Раздался резкий металлический лязг, и Брун вдруг быстро толкнул дверь, выхватил из рук деда ружье, прижал им его к стене.
– Ты что творишь?! – рявкнул он.
– Расследуешь дело, связанное с вампирами, а сам с вампиршей ходишь? Давай! Убивай! Я вас долго ждал… Знал, что придете рано или поздно.
– Он тоже невменяемый? – спросила Эльза, переступая порог.
Дед удивленно на нее вытаращился.
– Как она это сделала? – выпалил он.
– Сделала что? – спросил Брун, чуть ослабляя захват.
– Перешагнула через ведьмину защиту от вампиров, будто и нет ее!
– Я не вампир, – ответила Эльза, рассматривая прихожую. На одной стене на гвоздике висело куцее пальто, на другой – колья, целая коллекция: все остро заточенные, обтесанные до белизны. Самый большой кол был ростом с деда, мелкие походили на дротики для игры в дартс.
– Поговорим? – Брун отпустил деда, придержал его за шиворот.
– Ладно, – буркнул тот и пошел в комнату.
Полосатая рубашка болталась на костлявых плечах Феликса Георгиевича, как на пугале. Пигментные пятна покрывали облысевшую голову, левая щека, перечеркнутая кривым шрамом от глаза до подбородка, иногда дергалась.
– Так, значит, вас ко мне Белла направила, – сказал дед и вдруг так улыбнулся, что разом потерял лет тридцать.
– Привет вам передавала, – добавила Эльза, садясь на протертый диван.
– Эх, помню, мы с ней прямо на этом диване…
Эльза напряглась, привстала.
– …обсуждали вампиров и все такое…
Эльза села на самый краешек.
– В последнее время у вампиров какая-то подозрительная активность, – сказал Брун. – Во-первых, кто-то пытается собрать Бальтазара, первого вампира. Несколько церквей второго пришествия, где хранились его мощи, сгорели, останки пропали. Во-вторых, вампирология как направление в науках практически исчезает – сокращается финансирование, закрываются лаборатории. А отдельным ученым просто стерли память.
– И Белле? – испуганно воскликнул Феликс.
– И ей, – кивнул Брун.
– Но вас она помнит, – вставила Эльза.
Дед покачал головой, пощипал одинокую седую волосинку, торчащую из бородавки на подбородке. Левая щека, перечеркнутая шрамом, мелко задрожала.
– Вампиры – это злобные бездушные твари, – процедил дед, опершись на худые колени широкими ладонями. – На уме у них только одно – где бы пожрать свежей крови. Отсюда и пляши.
– Сейчас для вампиров созданы все условия, – засомневался Брун. – Пункты выдачи крови в каждом городе. А есть еще и добровольцы, и сектанты, которые даже зимой ходят с голыми шеями в знак готовности.
– Больные на всю голову, – вынес вердикт старик. – Мнят себя избранными. Хотя очевидно, что избранные как раз те, кто не поддается этой заразе и предпочитает чистую смерть потере души.
Брун с иронией посмотрел на деда, но тот вдохновенно поднял глаза к потолку и продолжил вещать:
– Закон двадцать второго года – самая большая ошибка в истории человечества. – Дед откинулся на спинку кресла, поерзал, устраиваясь удобнее. – Если бы не он, вампиров наверняка уже истребили бы. А теперь что? Кто у нас в вампирах?
– Кто? – спросила Эльза.
– Вот последняя инициация, про которую я читал: дочка мэра, попавшая в аварию. Врачи бились над ее жизнью сутки – без толку. Говорят, мэр отвалил за внеочередную инициацию четыре миллиона. Думал небось, что спасает свою девочку. Люди не умеют терять, не хотят отпускать. Наивно думают, что в этом мире что-то им принадлежит. Мы приходим одни и уходим одни. И единственное, за что стоит цепляться, – это мы сами. Потерять себя – вот что страшно.
Эльза нахмурилась, и Брун подвинул к ней руку, прикоснувшись к мизинцу.
– Поэтому у вампиров столько власти. Сильные мира сего готовы защищать своих близких, вернее – их пустые оболочки, и не жалеют на это средств. Прямо у нас под носом зреет мировой заговор!
– Бальтазар, – напомнил Брун.
– Бальтазар – первый вампир, – вернулся к теме дед. – Откуда он взялся, из какой бездны ада выбрался или из какой черной дыры выпал – сейчас никто не скажет. Я читал про него. У отца оставались старые записи. У нас династия охотников на вампиров.
– Только на вампиров? – уточнил Брун, недобро глядя на старика исподлобья.
– Зуб даю, мохнатый, а их у меня не так много осталось, – закряхтел дед. – Знаю, какое дело ты пытаешься мне пришить, но тут я мимо. Оборотней я тоже недолюбливаю, честно скажу. Но вы хоть живые. А у вампиров не сердца, а камень.
– Белла Эдгаровна говорила, что вы подарили ей сердце вампира, – вспомнил Брун.
– Было дело. Хотел произвести впечатление. Она тогда осталась вдовой, а в самом соку была женщина, и что подкупало – увлеченная своей жизнью. Она никогда не вешалась на меня, не доставала упреками – мол, ты где пропадаешь, про меня забыл, все это бабское нытье, – наоборот, мне приходилось умолять, чтобы она выкроила для меня время. Но уж использовали мы его по полной программе.
– Что про Бальтазара? – Брун вернул деда из воспоминаний. – Вы можете дать нам эти записи?
– Сгорели, – вздохнул Феликс. – Когда я сидел, за убийство того самого вампира, чье сердце отдал Белле, мой дом полыхнул и сгорел дотла. Говорят, молния попала, теперь вот сомневаюсь… У Бальтазара была куча имен: Упуаут, Германубис, Гадес, Хренадес… всех не упомнишь. Его разорвали на части, растащив по свету. Надо было уничтожить сердце.
– Вроде не смогли его пробить, – сказал Брун.
– Я бы смог, – без сомнения заявил дед. – У меня удар хорошо поставлен.
– Тот молодой вампир, – вступила в беседу Эльза. – Он ведь был не единственным?
Дед оскалился, как старый волк.
– Все, что я скажу, может быть использовано против меня.
– Вообще-то, я не из полиции, – признался Брун. – Уже год как не работаю. Это частное расследование.
Дед окинул Бруна внимательным взглядом, прикидывая что-то про себя.
– Пойдем, – решился он. Встал с кресла, хрустя коленями, пошел на кухню. Отодвинув ногой вытертый половик, присел и, охая, откинул люк в полу. Лестница в подвал была сделана на совесть: с перилами, толстыми ступенями. Люстра с тремя рожками горела на потолке в центре, освещая арбалеты, развешанные по стенам, ружья, короба патронов, аккуратно расставленные на стеллажах. Брун присвистнул, разглядывая склад.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
