–Звонил твой муж, – просто говорит папа.
У него низкий, немного хриплый голос, который кажется грубым. Я обращаю на это внимание только сейчас, когда его слова бьют по чему-то внутри меня с такой силой, что я не могу сделать вдох.
Мне не просто тяжело, мне физически больно думать про Егора.
Очень надеюсь, что это пройдёт, и очень скоро, но сейчас, пока я думаю о том, что он фактически предал меня и наших детей... Больно. Просто очень больно.
–Он мне не муж, – хочу говорить твёрдо, хочу казаться сильной, чтобы даже я сама перестала думать, что этот человек вызывает во мне такую бурю эмоций, но голос предательски дрожит.
Папа улыбается мне уголком рта. В его взгляде – теплота вперемешку со снисхождением. Он смотрит на меня, как родители смотрят на своих ещё совсем глупых детей.
–Но ты всё равно носишь его кольцо, – напоминает он и кивает на мою ладонь, которую я совершенно неосознанно машинально прячу под одеяло. – В любом случае, твой Егор сказал, что перероет весь мир, но всё равно найдёт тебя.
Звучит довольно пугающе, и если бы на месте Егора был кто-то другой, то я бы испугалась, обязательно испугалась, но сейчас вместо страха я чувствую только какой-то волнующий трепет.
И непонятное желание быть найденной и одновременно спрятаться так, чтобы не нашёл никто и никогда.
–И что ты сказал ему?
Папа молчит, высматривая что-то на лице волнующейся в ожидании его ответа меня. Он смотрит долго, и я волнуюсь всё сильнее, начинаю ёрзать и отвожу взгляд.
–Пожелал удачи, – отвечает он в конце концов.
Я поворачиваюсь и недоверчиво смотрю на него.
–Если честно, у меня такое чувство, что он тебя найдёт, – признаётся папа под моим взглядом, но делает это таким тоном, словно не происходит совершенно ничего. И тут же спокойно предлагает: – Если хочешь, спрячу тебя так, что не найдёт.
Я знаю, что папа действительно способен на это. Верю ему безоговорочно и знаю, что мне достаточно всего лишь попросить его, чтобы навсегда потеряться. Если я попрошу, он может даже убить Варвару Ермакову и её нерождённых детей, и уже к вечеру в любой из выбранных мною стран появится новый человек с новой историей и отличной биографией.
И ни у кого не возникнет вопросов.
И меня действительно никто не найдёт.
С одной стороны, это могло бы решить практически все мои проблемы. Больше не было бы достающего бывшего, не было бы мамы, что закрутила роман с отцом моего бывшего, не было бы Егора.
Но именно на Егоре основывалась другая сторона всего этого.
Я не хочу терять его. И я просто не имею права лишать его детей, даже если он... хотел отдать их в детский дом.
Мне нужно получить результаты обследований и убедиться в том, что мои дети абсолютно здоровы. А потом мы поговорим с Егором. И уже после этого будем решать, что делать дальше.
Глава пятьдесят седьмая. Егор
Следующие дни смываются в одно нечёткое пятно. Я на постоянных телефонных звонках и кофеине, пытаюсь найти свою сбежавшую невесту. Всё было бы куда проще, если бы я не превратился в наркомана и, закрыв глаза, каждый раз не видел её печальное лицо прямо перед собой.
Её ищет треть мира. А остальные две трети с лёгкой руки Ермакова её скрывают.
Я знаю, что Варя улетела в Москву. Видел по камерам, как она сидела в ожидании рейса, видел, как она проходила регистрацию, даже видел самолёт, на котором она улетела. Получить доступ к камерам аэропорта не так уж и просто, но и не невозможно.
Итак, она улетела. Очевидно, что к отцу. После звонка Ермакову у меня не остаётся в этом никаких сомнений. Его не пугает и в целом никак не задевает новость о том, что его дочь исчезла. Скажи кто мне, что мой ребёнок пропал, я бы всех на уши поставил.
А спокойным остался бы лишь в одном случае: если бы я знал, где моя дочь.
Я уверен на девяносто восемь процентов: Варя с ним.
Дальше стало немного проще, я стал искать не Варю, а её отца.
И уже к вечеру получил результат: он засветился на каком-то благотворительном вечере в Берлине.
Через час я был в Москве, через три заселялся в отель Берлина, ещё через час был счастливым обладателем адреса Ермакова.
А уже утром стоял в огромном белоснежном холле чужого дома под иронично-насмешливым взглядом Михаила Владимировича.
–Какие люди, – не прекращая улыбаться, саркастично протянул он, складывая руки на груди.
Белая рубашка сливается с такими же белыми стенами, аж смотреть противно.
–Где она?
Я практически не спал почти пять дней и за это короткое время успел возненавидеть весь мир, так что мне сейчас в принципе насрать на все слова этого мужика.
Но ему явно весело, потому что в ответ на мой вопрос последовало деланно удивлённое:
–Кто она? Кого ты ищешь?
У меня нет настроения на его язвительность. Срать уже вообще на всё.
Под кожей тысяча маленьких железных шариков, и Варя – мой большой магнит. Если я прямо сейчас не найду её, шарики внутри просто разорвут меня на части.
Взлетаю вверх по винтовой лестнице, краем сознания отмечая, что Ермаков никак не пытается меня остановить. Направо, вперёд по коридору второго этажа, мимо многочисленных белых дверей. Понятия не имею, где искать Варю, просто что-то тянет всё дальше и дальше.
Вперёд. Чётко вперёд.
Я вижу нужную мне дверь. Просто знаю, что она там.
И убеждаюсь в этом, когда дверь осторожно открывается и в коридор выходит моя очаровашка.
Сонная, с растрёпанными волосами и следом от подушки на щеке. В коротких шортиках и белой задравшейся на животе майке.
Она... сладкая. Нежная, светлая, красивая.
Она та самая женщина, без которой меня ломает.
И я окончательно понимаю это только сейчас, когда вижу её впервые за столько дней.
–Что?.. – Варя обрывает саму себя, когда видит меня прямо перед собой.
Непонимание на её лице тут же сменяется светящейся радостью, но и она исчезает почти мгновенно, и вместо неё появляется целая буря различных эмоций: страх, обида, снова радость, удивление...
–Егор? – У Вари очень удивлённый голос.
Шарики под кожей окончательно взбесились в такой близости от своего магнита. Это именно они, а не я, понесли меня к Варе.
Мы просто врезаемся друг в друга, не очень аккуратно и даже грубо. Обнимаемся, прижимаемся крепко-крепко.
Я задерживаю дыхание.
И медленно выдыхаю, когда Варя не исчезает у меня из рук мгновение спустя.
Сложно поверить, что она действительно здесь. Здесь, в моих руках после того, как я думал, что потерял её.
