Не знаю сколько мы стоим так, обнявшись, но от присутствия третьего лица мне становится не по себе, поэтому я отстраняюсь и принимаю цветы у Артура. Пересчитывать розы не пытаюсь, потому что едва обхватываю букет руками.
— Спасибо, они очень красивые, — отвечаю тихим голосом.
Ненадолго выхожу в гостиную и ищу там подобие вазы, но разве встретишь её в квартире у холостяка? На кухне мне под руку попадается стеклянная банка, которая тоже отлично выполняет эту функцию.
Артур сегодня особенно красивый, я отмечаю это про себя, когда он садится за стол и с благодарностью принимает от меня свою порцию ужина. На щеках виднеется трехдневная щетина, которая ему безумно идёт; глаза уставшие и серьезные, но, когда смотрят в мою сторону, становятся будто бы теплее.
В этот момент в электрокачелях начинает капризничать Алёшка, привлекая своим плачем моё внимание. Я ненадолго отлучаюсь, чтобы покормить его и уложить спать. Сынок засыпает достаточно быстро. Я перекладываю его в кроватку и несколько минут наблюдаю за изменившейся мимикой. Он смешно хмурит бровки, когда оказывается без моих ручек и собирается заплакать, но я тут же начинаю качать кроватку и успокаиваю малыша. Спустя несколько минут слышится тихое ровное сопение сына и, накрыв его вязанным пледом, я выхожу из комнаты.
— Так зачем ты пришёл сюда, Макс? — спрашивает Артур у сына, когда я замираю неподалеку от кухни.
Не знаю, что мне делать — вернуться в комнату или прервать их разговор? Переминаюсь с ноги на ногу за стенкой и стараюсь не подслушивать, но говорят они слишком громко, чтобы не слышать их мужской разговор.
— Я не могу теперь проведать своего сына? — рычит в ответ Макс. — Только потому, что Настю теперь трахаешь ты?
Слышится странный грохот, и я почти вскрикиваю в голос, но вовремя прикрываю рот ладонью. Помешать им или дать возможность самим разобраться?
— Заткнись, Макс. Ещё одно твоё слово, и я не посмотрю на то, что ты — мой сын, — отвечает Артур. — Ты же пришел, потому что тебе нужны деньги? Так ведь? Лимит по карте исчерпан, я проверял.
Максим несдержанно матерится, а потом вздыхает и ошарашивает новостью:
— Да, нужны! Мне нужны несколько тысяч баксов. Есть шанс, что с нами заключат контракт и я уеду в Штаты.
— Контракт? На сколько лет, Макс?
— Пять лет, — отвечает он негромким голосом.
— И ты собрался бросить здесь Алёшку? Плевать тебе, да, как он будет здесь без тебя расти?
Максим молчит, а меня слёзы душат. Каким бы он не был отцом, я всегда ждала, что однажды он прозреет. Будет проводить свои выходные с сыном, водить его в парк аттракционов или зоопарк. Станет учить стрельбе из лука, кататься на велосипеде и играть в футбол. И, повзрослев, Алёшка примет как данность, что отец его живёт не с нами.
— Мне жаль, что ты не можешь понять меня, — произносит Максим отцу. — Для меня важно заниматься любимым делом. А пример никудышнего отца… я беру от тебя. Тебя тоже не было рядом, когда ты был мне нужен.
Глава 42
Настя.
С детства знала, что подслушивать нехорошо, очень нехорошо. Порой можно стать свидетелем чужих секретов и тайн, откровений и ужасающих подробностей. Когда мне было восемь лет, я подслушала разговор отца и матери и узнала тогда, что Дедушки Мороза на самом деле не существует и все подарки именно они кладут под ёлку, когда я засыпаю новогодней ночью. Это стало для меня большим потрясением.
Сейчас я стою за стеной кухни и почти не дышу, подслушивая то, что не должна слышать, но пошевелиться и уйти почему-то не могу. Не знаю, что чувствует сейчас Артур, после несправедливых обвинений сына, но мне за него ужасно больно.
— Я не знал, что ты есть, Макс, — отвечает спокойным тоном Артур.
Он имеет удивительную способность держать себя в руках даже тогда, когда, казалось бы, должна закончиться выдержка. Взрослый самодостаточный мужчина, которому не за что оправдываться, так и должен себя вести. Это Максу свойственна импульсивность и несдержанность в силу возраста.
— Мать говорила, что приезжала к тебе, когда я только родился. Да только ты послал её на все четыре стороны и не поверил в то, что стал моим отцом, — злобно шипит Максим. — Ты представить себе не можешь как я рос все это время. В маленьком городишке, под опекой порой доходящей до маразма мамы, которая не давала мне свободно вдохнуть.
— И ты копил этот негатив ко мне целых двадцать лет? — усмехается Артур.
Уверена, что ему сейчас непросто. Жаль только, что я не знаю, как ему помочь разобраться в ситуации с сыном. Ведь именно я стала отрывным толчком к этому непростому разговору между ними.
— Это всё чушь, — опровергает его слова Артур. — Твоя мать никогда ко мне не приходила, потому что я бы не бросил тебя, Максим.
Я понимаю, что обязана разрядить накаленную обстановку, витающую на кухне, поэтому натягиваю на лицо искусственную улыбку и появляюсь в дверном проёме.
— Совсем забыла! Я же приготовила на десерт тыквенный пирог! Сейчас только чайник поставлю…
Максим и Артур выглядят злыми и в ответ на мою улыбку удостаивают меня лишь короткими взглядами. У них разве что пар из ушей не валит от негативных эмоций и лишних задевающих друг друга слов.
— Спасибо, Насть, но я — пас, — отвечает Максим и отходит на два шага назад от Артура.
Слегка задевает меня своим плечом в дверном проеме и выходит в прихожую. Спустя несколько секунд слышится как щёлкает входная дверь и мы остаемся с Артуром один на один. Я неловко пожимаю плечами не зная, что сказать ему, чтобы не выдать то, что я подслушивала их с сыном разговор. Мне кажется это постыдным фактом и проявлением собственной слабости.
Невозмутимо надеваю на себя фартук, подхожу к столу и собираю грязную посуду, ощущая на себе при этом тяжелый взгляд Артура. Руки дрожат от напряжения, но я отношу тарелки в раковину, включаю горячую воду и пытаюсь делать вид, что всё в норме.
Внутри меня всё переворачивается, когда он подходит ко мне сзади. Мысли о невинном ребёнке в животе у Аллы, которому я мешаю быть счастливым, тут же испаряются из моей головы. Артур сейчас нуждается во мне, а я в нем и нет ничего логичнее того, что между нами в данный момент происходит.
Артур выключает воду, которая обжигает мои ладони и обнимает своими руками за талию. Горячее дыхание опаляет висок, его запах окутывает меня в свои сети и в его руках я становлюсь покорной жаждущей его девочкой, которую пробивает мелкая дрожь от каждого его касания. Откидываю голову ему на плечо и ощущаю, как губы Артура перемещаются на мою шею, оставляя влажную дорожку из поцелуев.
И я совсем уж не сопротивляюсь, когда он снимает с меня фартук, бросает его куда-то на пол и подхватывает меня на руки, не прекращая при этом целовать. Открыв глаза понимаю, что мы находимся в комнате у Артура. Здесь царит полумрак, но из-за раскрытых штор в окно пробивается яркая луна, освещая при этом наши силуэты.
