Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
– Добрый вечер, зять! – прозвучал зычный голос Лорика. – Мы с моей красавицей прибыли издалека, и надо бы нас приютить!
От полицейского не укрылось, с каким нетерпением гость посматривает в коридор, ожидая увидеть женский силуэт.
– Входите, и побыстрее! – вежливо пригласил он. – Только Сидони нет дома.
– Вот как? И где же она?
– Поговорим об этом в гостиной. Прошу, разувайтесь. Мадемуазель…
– Дора! – шепотом представилась женщина, испытывая некоторое смущение от того, что оказалась нос к носу с полицейским.
Лорик рассказал ей, кто его зять по профессии.
– Вы родом с острова Ванкувер? – вежливо поинтересовался Журден.
– Нет, я родом из Сен-Тита! Но в жизни бывает всякое, вот я и оказалась в тех краях.
– Понимаю…
Они вошли в гостиную. Дора была в полнейшем восторге: улыбаясь, она какое-то время рассматривала красивую, уютную обстановку, прежде чем поздороваться с Дезире, сидевшей в инвалидной коляске возле великолепной печки из эмалированного чугуна.
– Добрый вечер, мадам! – жеманно протянула Дора. – Красиво-то как у вас!
Хозяйка дома отвечала растерянной улыбкой. Присмотревшись к спутнице Лорика, она, как и Журден, была склонна полагать, что девушка не получила должного воспитания и, более того, вполне могла оказаться одной из тех несчастных, кто торгует своим телом, чтобы есть досыта и иметь крышу над головой. Дезире украдкой разглядывала наряд гостьи – декольтированное платье из ярко-синего бархата, черные чулки (причем на одном, в самом низу, была дырка), поношенное шерстяное красное пальто… Кудри оттенка «платиновый блонд» выглядели ненатурально, и у корней пробивался естественный цвет – темно-каштановый.
– Присаживайтесь! – произнесла Дезире, тем не менее, с неизменной мягкостью. – Журден, полагаю, гости охотно выпьют горячего чаю или кофе.
– А лучше – хороший глоток джина! – пошутил Лорик. – Ну, мсье Журден, куда подевалась моя прекрасная Сидони?
В устах брата такой вопрос прозвучал странно. Полицейского это покоробило, однако у него были другие заботы, посерьезнее, и он не знал, как начать разговор.
– Я налью вам джина, – объявил он без тени улыбки. – И моя матушка права: вам двоим лучше присесть.
Дора устроилась на софе. Лорик последовал ее примеру и тут же притянул молодую женщину к себе. Она издала низкий воркующий смешок – ей было лестно, что он обнимает ее при родственниках сестры.
– Сидони сейчас в Сен-Приме, – сказал Журден. – Мне пришлось уехать оттуда утром, из-за работы – сегодня мое дежурство… В общем, у меня для вас плохие новости. Ваша мать…
– Что с моей матерью? – вскричал Лорик, жестом отвергая поданный ему стакан.
– Мадам Альберта родила раньше срока. Малыш, похоже, полностью здоров, но о вашей матушке этого не скажешь. По мнению нового деревенского доктора, у нее – преэклампсия и, помимо этого, была большая кровопотеря.
– Она умерла, да? Мама умерла? Говорите начистоту! – потребовал Лорик с рыданиями в голосе. – Я ни черта не понимаю в ваших ученых словечках!
– Мадам Альберта не умерла, но она очень слаба.
Дезире Прово перекрестилась. Эта добрая женщина от души сопереживала всем и каждому, и с тех пор, как сын вернулся с печальными новостями, молила Господа пощадить Альберту Клутье.
– Прошу меня простить, – продолжал Журден. – Это было грубо с моей стороны – сообщить вам все вот так, без подготовки. Поразительное совпадение – что вы решили приехать, никого не предупредив. Если бы не выражение вашего лица – там, на крыльце, – я бы подумал, что вам уже все известно.
– Нет, мне вдруг ни с того ни с сего захотелось вернуться, – сказал Лорик. – Захотелось повидать своих… И я подумал: хорошо, если я приеду раньше, чем мать родит. Никогда не знаешь, что может случиться. И вот доказательство…
Без кровинки в лице, он встал на дрожащих ногах. Дора схватила его за руку, но Лорик отдернул ее, словно обжегся.
– Я должен быть там! – сказал он. – Нельзя терять ни минуты. Столько времени прошло, мама могла умереть, а меня бы не было рядом!
– Сидони позвонила бы вам, – проговорила Дезире сочувственно. – Правда ведь, Журден?
– Да, но мне понятна реакция Лорика, и мадам Альберта просила, чтобы все родные были рядом с ней. Иду за машиной!
Дезире покачала головой – ей не хотелось отпускать сына из дома в эту пору. Она осмелилась возразить:
– Ты ведь только час назад вернулся домой, Журден, и опять хочешь уехать? По заснеженным, оледеневшим дорогам? Поезжайте лучше утром, когда рассветет! Сынок, прошу тебя!
– Мама, завтра утром или сейчас – какая разница? Уж лучше я, не теряя времени, отвезу мадемуазель и моего шурина в Сен-Прим. Окажись я на месте Лорика, я был бы очень рад, если бы какая-нибудь добрая душа отвезла меня к тебе!
Дезире с непередаваемой нежностью и волнением смотрела на сына. Дору его слова тоже растрогали до слез. Все было ей в диковинку – красивая, уютная обстановка дома, образованность его хозяев, любовь, которая их связывает. «А я своих родителей даже не помню… Меня вырастила тетя, и мы жили ввосьмером в одной комнате, где не было даже водопровода, – вспомнилось ей. – Господи, жаль, что эта славная женщина не может ходить!»
Между тем пришло время выйти из жарко натопленной гостиной в обжигающе морозную ночь. Дора взяла стакан с джином, к которому ее возлюбленный и не притронулся, и, стыдливо отвернувшись, осушила его. Лорик, казалось, вообще забыл о ее присутствии. Он кружил по комнате – лицо осунулось, глаза смотрели в пустоту… Открывая дверь, через которую дом сообщался с гаражом, Журден подумал, что за семь месяцев брат-близнец Сидони утратил свою юношескую красоту и свежесть.
«Ничего, весной силы к нему вернутся – на родной земле, в родном доме, – сказал он себе. – Если только в семье Клутье не случится еще одной трагедии…»
На ферме Клутье в тот же вечер
Ничто не нарушало тишину в доме. Жасент и Сидони оберегали сон новорожденного, лежавшего в колыбели возле печки. Анатали спала на втором этаже. В это воскресенье все было не так, как обычно: девочка целый день играла одна, молча, в окружении взрослых с озабоченными лицами, а те, в свою очередь, переговаривались шепотом и делали все так тихо, словно шум и оживление вдруг оказались под запретом. Шамплен не выходил из комнаты, где лежала Альберта – Матильда настоятельно рекомендовала оставить роженицу там, где она есть.
Неотесанный фермер превратился в сиделку: поминутно прислушивался к дыханию супруги, часами, не произнося ни звука, держал ее за руку, с упорством отчаяния всматриваясь в ее лицо. Он не молился столько за всю свою жизнь. Стоило векам Альберты дрогнуть, как Шамплен тут же заговаривал с ней, в неизбывной надежде услышать ответ – хотя бы одно-единственное слово. Но его жена тонула в необоримой летаргии. Она совсем ничего не ела. Жасент сумела напоить ее теплой подслащенной водой, но этой пары глотков, конечно же, было недостаточно для выздоровления.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
