Книга Париж на час - Анна Дубчак

Он смотрел, как она суетится на кухне, с каким восхищением поглядывает на него, наливая щи, и думал о том, что, вероятно, ему было бы с такой женщиной куда спокойнее жить. Она ценила бы каждую минуту, проведенную с ним. Недалекая, простоватая, но очень милая женщина (имя ей очень, кстати, подходит), к тому же довольно симпатичная, она могла бы быть идеальной женой. Может, и раздражала бы его иногда своими примитивными рассуждениями, но в целом его такая жена, скорее всего, устроила бы. Она хорошая хозяйка, отменно готовит, не избалована мужским вниманием, а потому особенно это внимание ценит, и будет рада, если ее муж в принципе вернется домой. Не станет жаловаться, что он часто задерживается, возможно, даже будет подогревать ему ужин по нескольку раз, причем с любовью. Вот есть такие женщины, просто созданные для семьи, но одинокие. Переполненные любовью, что важно.

То, как Мила вела себя в его кабинете, какие глупости говорила, он воспринял как отчаянную попытку привлечь к себе его внимание. А уж как заманила к себе — просто анекдот! А он и повелся. Правду говорят, голод — не тетка… Правда, оказавшись уже у нее дома, он не знал, как себя вести. Возможно, она рассчитывала на большее? Или ему это только показалось?

Но в целом он был благодарен этой женщине за то, что с ее помощью у него на руках оказалась уникальная фотография, сделанная ровно десять лет тому назад: все пятеро засняты в очень странном месте, вероятно, в той самой квартире в заброшенном доме, где проводились веселые корпоративы членов маленькой «шоколадной» фирмы. Они с веселыми лицами стояли, прижавшись друг к другу, в смешных позах, явно дурачась и стараясь поместиться под большим черным зонтом. Парень, державший зонт над их головами, был молодой Вершинин.

— Да что особенного в этой фотографии? Подумаешь… — Мила поставила перед Седовым блюдо с подогретыми пирожками, от которых плыл аппетитный капустный дух. — Не знаю, заинтересует это вас или нет, но незадолго до того, как нас тогда с Катей задержали, ну, когда мы перебрали малость с моей малиновой наливкой, Катя рассказала мне довольно много о себе. Сейчас-то я понимаю, что она передо мной каялась, как на исповеди, честно! Вот, держите чай с чабрецом. Нравится?

— И что же интересного она вам рассказала? — Седов ел пирожки и никак не мог остановиться, до того они были вкусные.

— Однажды она присутствовала на одной вечеринке, где убили человека, вот так.

— Как это убили?

— Ну, этого она мне не рассказала. Говорит, что оставили в какой-то квартире истекать кровью. И больше туда не вернулись, потому что боялись.

— А про зонт ничего не говорила?

— Нет. Валерий Николаевич. Ой, у вас тут, на губе… крошка… — и она, вконец осмелев, смахнула ее пальцем. — Знаете, так редко встретишь такого мужчину, как вы.

— Мила, вы еще встретите своего мужчину, — сказал он, целуя ее руку.

— Нет, не встречу. Все какие-то недоделанные мужчины попадаются. Я понимаю, у вас наверняка жена, дети, и вам нет до меня никакого дела. Но прошу вас, когда вам станет одиноко или захочется вкусно поесть, а у меня всегда полно еды, заходите ко мне запросто. Без затей. Можно?

— Хорошо, договорились.

А что он еще мог сказать?

— Ах да, деньги! Хоронить-то я буду, поэтому и взяла Катины деньги. Как вы думаете, это воровство или просто необходимость?

Они обсудили и этот вопрос, потом Мила спросила, кому же достанется квартира Кати и можно ли узнать по полицейским каналам, кто является ее ближайшим родственником, наследником.

Они довольно тепло расстались, Мила взяла с него слово, что он как-нибудь заглянет к ней «на огонек». Уходя, Седов даже поиграл сам с собой в игру, представляя, что Мила является его женой. Вот какие чувства он бы испытывал, уходя из дома или возвращаясь? Уходил бы спокойный и сытый, а возвращался — как ни странно, но тоже спокойный, и уж точно не беспокоился бы о том, что его начнут упрекать за то, что он много времени проводит на работе. Наоборот, эта женщина способна терпеливо дожидаться его, и вряд ли когда-нибудь заговорит о какой-то там свободе, и не станет искать няню своему ребенку, а, наоборот, будет своих детей, что называется, держать в зубах, никому не доверит.

Он позвонил в дверь Веры Халиной, надеясь застать ее врасплох, не предупредив о своем приходе. И был очень удивлен, когда она, распахнув дверь, появилась перед ним не одна — за ее спиной стояла, покачиваясь, Лариса Вершинина.

— Господин Седов! Вот это встреча! Давно не виделись…

Он прошел на кухню, где по состоянию напитков и закусок на столе понял, что вдовьи посиделки только начались, дамы выпили не больше пары рюмок водки.

— Помянете с нами наших мужей?

Седов отказался.

— Мне поговорить с вами нужно.

— Что ж, задавайте свои вопросы, — пожала плечами Лариса, машинально поправляя прическу своими пальчиками с длинными узкими ноготками, покрытыми сверкающим розовым лаком.

— Вот, пожалуйста, посмотрите внимательно на этот снимок. У вас в доме он был?

Женщины принялись разглядывать фотографию.

— Я видела точно такую же фотографию на работе Вершинина, в ящике его стола. Я как-то пришла, сигареты забыла купить, а у него как раз встреча какая-то была в соседнем кабинете, ну я и порылась в его столе, нашла сигареты и случайно увидела эту фотографию. Ну да, он здесь такой молодой, а волосы-то какие роскошные! Да, не везет мужикам с волосами…