Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Похоже, хозяин дома был близок к инфаркту, что категорически не входило в мои планы. По крайней мере – на данном этапе.
– Вы неважно выглядите. Попейте водички… Ну как, лучше?
– Д-да… Спа-а-с-с-ибо.
– Надеюсь, вы понимаете, что, если бы я не испытывал к вам определенную долю симпатии, наш разговор состоялся бы в ином месте и велся совершенно в ином ключе?
– Да-да, – угодливо затряс головой ответственный партийный работник. – Я очень ценю ваше расположение. И… в свою очередь… я… всегда готов…
– Вот только письмо, к сожалению, прошло регистрацию. Входящий номер проставлен, и просто отмахнуться, оставить его без внимания мы не можем. Не имеем права.
– Что же теперь делать? Получается, всё? Всё пропало?
– Как знать, – неопределенно отозвался я. Не вполне понимая, что он в данном случае подразумевает под словом «всё» – похищенное или карьеру?
– А может, поговорить с этим Гилем? Как-то… хм… повоздействовать? Образумить?.. Простимулировать?
– Не стоит лишний раз дразнить гусей. Гиль – большевик старой формации. А сухие дрова, как известно, жарче горят.
– Что же мне делать, Владимир Николаевич? Умоляю, посоветуйте?! У вас такой… э-э-э… опыт в подобного рода…
– Даже не знаю, что здесь можно… Разве что…
– ЧТО?
– Вы, кажется, упомянули, что в ходе первичных следственных действий список похищенного составлялся со слов супруги?
– Да-да, – растерянно подтвердил Аркадий Григорьевич. – Я на тот момент находился в ГДР, в составе официальной делегации.
– Знаете, женщины, они частенько выдают желаемое за действительное. В свою очередь, мы, мужчины, потакая женскому честолюбию, тоже порой идем на маленькие ухищрения. Вы меня понимаете?
– Э-э-э-э… Простите, не вполне?
Ладно, раз ты мало того что рогоносец, так еще и недоумок, шут с тобой, разжуем:
– Вот, к примеру, преподнесли вы в качестве подарка супруге колечко с поделочным камушком, а выдали его – за бриллиантик. В другой раз осчастливили бижутерией, а она возьми да и вбей себе в голову, что это – ювелирка. Помните, у классика? «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!»
– Да-да. Как же! Есенин.
– Пушкин… Так вот, почему бы не допустить, что Алла Анатольевна, оценивая ту или иную похищенную вещь, будучи в состоянии стресса, добросовестно заблуждалась?
– Кажется, я начинаю понимать! – посветлел лицом ответственный партийный работник. – Не алмаз, а стекло? Не чернобурка, а, скажем, хорек? Не рейнский, а ленинградский фарфор?
– Именно. Или вот… Не Айвазовский, а копия Айвазовского.
– Как? И картину тоже?!
– Аркадий Григорьевич, вы меня удивляете. Кстати, позвольте полюбопытствовать: откуда у вас это полотно?
– Я приобрел его у частного коллекционера, – нехотя признался депутат Моссовета. – Еще в 1949-м году, в Ленинграде, когда был временно прикомандирован к местному обкому.
– «Ленинградское дело»?
– Оно.
Опаньки! Так этот хорек, оказывается, еще и персонально к моим послевоенным бедам мог иметь отношение? Ах ты ж, с-сука! Знал бы раньше, я бы по-другому с тобой разговор строил!
– Понятно… Но в данном конкретном случае скверно даже не то, что «приобрел у частного», а то, что затем, вместо того чтобы передать картину великого художника в дар Русскому музею или Третьяковке, вы частнособственнически повесили ее у себя в кабинете. Как ни крути, приходится согласиться с мнением пенсионера Гиля: поступок, не красящий.
– Да-да, Владимир Николаевич! Я только теперь начинаю понимать, что был абсолютно, преступно не прав… Но… Как же мне все это… э-э-э?
– Нет ничего проще. На днях заглянете под каким-либо предлогом к следователю, ведущему ваше дело, и невзначай попросите уточнить список похищенного. А заполучив оный, ужаснетесь, посетуете, извините, на «дуру жену» и пересчитаете стоимость похищенного. Уменьшив в разы.
– Завтра! – взвился ужом Аркадий Григорьевич. – Завтра же с утра и поеду!.. Владимир Николаевич! Вы – гений!
– Бросьте. Я всего лишь… парадоксов друг.
– Я… я… ваш вечный должник!
Это само собой разумеется! Особенно теперь, когда я узнал про твое ленинградское прошлое, гнида!
– Сочтемся, Аркадий Григорьевич, всенепременно сочтемся… А пока – можно вас еще чайку попросить? Больно уж у вас вареньице…
– Да что там чаек?! Да мы с вами сейчас и чего покрепче сообразим! – ответственный партийный работник рванул кухонную дверь и завопил вглубь своей стометровой халупы: – Аллочка! Возвращайся к нам! Бегом, солнышко, бегом!..
* * *
– Аллё!.. Начальник?! Это я. Вавила.
– Можешь не представляться. Тебя и Никиту Сергеевича по голосу я узнаю всегда.
– Они решились. Хату на Марата ставим завтра.
– Да иди ты? Ай, молодца!.. А время?
– Не знаю. Барон сказал – ближе к ночи пойдем. И меня с собой тянут. Уж как я ни отбрехивался…
– Абсолютно логично. Так что не стоило и начинать. Отбрехиваться. В любом случае, готовь дырочку, Вавила.
– Какую дырочку?
– К ордену. «Почетному барабанщику РСФСР».
– Опять начинаешь, начальник?
– Всё-всё. Прости. Невольно вырвалось… Короче, завтра ступай на дело спокойно и – не дрейфь. Наши люди будут повсюду. Так что в обиду мы тебя не дадим. Разве что слегка мордой по асфальту поволотузим. При задержании.
– От спасиба, начальник.
– Не за что. Это, дружище, для твоей же пользы. Чтоб убедительнее выглядело. Всё. Если вдруг какой форс-мажор случится – сразу набирай меня.
– Чего случится?
– Я говорю, если какие новые вводные у Барона нарисуются – тут же звони мне. В отдел. Телефон мой служебный помнишь или повторить?
– Помню.
– Вот и ладушки. Тогда спокойной ночи, друг сердешный.
– Угу… Это у вас она спокойная, а у меня очко так и играет.
– А ты валерьяночки прими. Ректально…
Глава шестая
– …И если ситуация с наглядной агитацией в отделах более-менее сносная, то вот стенная печать!.. Это, товарищи, простите за грубое слово, ни в какие ворота! А ведь как сказано в ведомственной Инструкции МВД за № 64/15 от 7 мая сего года, «талант и компетентность, инициатива и страстность печатного слова – все это должно лечь на алтарь стенной печати»!..
Внеплановое рабочее совещание началось полтора часа назад. Общий сбор наличествующего на местах личного состава был внезапен, и в ходе спешной мобилизации в заброшенный руководством невод угодили в том числе инспектора УР Анденко и Захаров. И как эти двое ни отбрыкивались, ссылаясь на нетерпящую отлагательств оперативную необходимость, отмазаться не получилось: основному докладчику требовалась аудитория размером не менее актового зала, а залу – массовость. И кого в данном случае волнует, что этим вечером на дело собрался идти не абы кто, а сам Барон.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
