75.
Данило Апреа сжимал обеими руками телефонную трубку, словно это была дубинка.
— Рино, да как я, черт возьми, могу успокоиться? Скажи мне! Этот болван исчез! Мы жутко опазды...
— Придет он. Успокойся! И потом, куда мы опаздываем? Какая к чертям разница, приедем мы на час раньше или позже? — зевая, отвечал Рино.
В желудке Данило Апреа бурлила чистейшая соляная кислота. Он сделал нечеловеческое усилие и не заорал. Он должен успокоиться. Прийти в себя. Сглотнув желчь, жгущую ему пищевод, он жалобно взвыл:
— То есть как это — какая разница? Прошу тебя, Рино, не надо так...
— Не надо что? Ты хоть видел, что на улице творится? Как мы до трактора доберемся? Вплавь? Подождем, пока дождь утихнет, а там посмотрим.
Данило шумно дышал, надувая и сдувая щеки, как Диззи Гиллеспи[32].
— Что там с тобой? У тебя астма? — справился Рино.
— Ничего. Ничего. Ты прав. Как всегда, прав. Подождем.
"Голая ненависть".
Достойная небожителей невозмутимость Рино, этакого мистера Всезнайки, который будет сохранять спокойствие, даже когда марсиане атакуют Землю, больше всего выводила Данило из себя. Как бы ему хотелось вонзить Рино в сердце кинжал, крикнув ему в ухо сто, тысячу раз: "Все ты у нас знаешь, а? Ты совершенно прав, все ты знаешь!"
— Так-то лучше. Успокойся, расслабься. Я жду вас у себя, нам надо поговорить. — И Рино повесил трубку, даже не сказав "Пока"
— Поговорить? О чем? — взревел Данило, схватил пульт и запустил им в стену. Пульт разлетелся на кусочки, и Данило принялся топтать их ногами.
76.
Свинцовое небо лупцевало Четыресыра и его "боксер". Порывы ветра с дождем швыряли его то вправо, то влево, и удерживать мотороллер в равновесии было непросто.
Бурление текущих по дороге ручьев и клокотание изрыгающих потоки коричневой жижи водостоков сливалось в ушах под шлемом в ужасающий грохот.
Не было видно ни зги, так что Четыресыра двигался в сторону дома Данило по памяти.
Ураган выкорчевал с корнем высаженные на тротуаре деревья и разметал их по проезжей части. Большая сосна рухнула на чей-то автомобиль, выбив лобовое стекло.
Это что, самая страшная гроза столетия?
Завтра во всех новостях будут рассказывать о паводках, наводнениях, об обвалившихся зданиях, понесенных сельским хозяйством убытках и о компенсациях. И о том, что пока в долине свирепствовал потоп, банда неизвестных умыкнула банкомат отделения "Итальянского аграрного кредита".
"Мы не только разбогатеем, о нас еще и во всех газетах напишут..."
Все эти дни Четыресыра пытался придумать, что ему делать с такими деньжищами. Единственное, что пришло ему в голову, — купить еще глины, чтобы построить большой замок, и электрическую железную дорогу со стрелками, железнодорожными переездами и станциями, чтобы наладить сообщение между севером и югом вертепа. Пока что путешествия через горы, реки и озера были весьма проблематичны, и строительство железной дороги сослужило бы добрую службу обитателям вертепа.
"А если я устрою тут... эээ..."
Как называется подвешенная к тросу кабинка, на которой поднимаются в гору? Четыресыра не знал, но это не имело значения. В магазине игрушек в "Башнях" он видел такую штуковину, просто дух захватывало. Две кабины из зеленой жести, с черной крышей, с лыжниками Внутри, и всю эту конструкцию приводит в движение настоящий мотор.
"Можно поднимать людей прямо к гроту младенца Иисуса, чтобы им не приходилось идти пешком по..."
Он уже вообразил во всех деталях свою канатную дорогу, ходящую вверх и вниз, когда за забралом шлема, разлинованным в полоску струями дождя, вдали на дороге показался красный огонек.
Похоже на задний свет мотороллера.
77.
Устроившись на диванчике, Беппе Трекка доел паровые равиоли, которые, остыв, стали похожи на жвачку. Чтобы согреться, он выпил немного дынной водки и завернулся во все одеяла, какие нашел в кемпере.
"Надо взглянуть правде в глаза: Ида не придет"
Марио вернулся домой. Ей пришлось бы дождаться, когда он уснет, и потом тайком улизнуть из дома. Безумие.
Но если Ида готова так рисковать, значит, она в него по уши влюблена. И от этой мысли ему становилось так хорошо...
Наверное, все же стоит перенести на другой раз.
Социальный работник достал из внутреннего кармана пиджака пачку ксанакса[33]и поднес ее, как магический амулет, к свече. Две таблетки он уже проглотил. Третья сделает его бесчувственным, как мох?
В интернете он прочитал, что воздействие транквилизаторов на сексуальную активность чаще всего выражается в торможении оргазмического рефлекса, и проявляется в отсрочке кульминации наслаждения. Принятие препарата может привести к различным результатам, в том числе положительно сказаться на качестве сексуальных отношений в паре в случае, если раньше встречались проблемы с преждевременной эякуляцией.
Эта самая преждевременная эякуляция, будь она проклята, мучила Беппе со времен далекой юности. Преследовала его все четыре унылых года учебы на факультете социологии в Римском университете.
Теперь, будучи настоящим менеджером самого себя, он попробовал рассчитать возможный эффект от приема еще одной таблетки.
Ему пришли в голову два сценария, один отвратней другого.
Несмотря на присутствие в его организме большой дозы бензодиазепина, он все равно кончит со скоростью спринтера.
У него вообще не встанет.
Он никак не мог решить, какой вариант будет лучше.
Беппе принялся мять подбородок, как "Мыслитель" Родена. "Да, пожалуй, лучше, если не встанет. Это, конечно, позор, но все же не так стыдно. И заодно будет повод отступить назад. Если я сразу кончу, она станет считать меня неудачником".
Потом в голове пронеслась шальная мысль: "А если сбежать? Так, чтобы меня никто не нашел?"
Изнеможденный и терзаемый сомнениями, Беппе опять приложился к бутылке.
78.
Фабиана Понтичелли окончательно продрогла на своем мотороллере. Шлем-каска на голове ни от чего не спасал. Вода попадала в глаза, текла по шее и морозила кончик носа. Уши она вообще перестала чувствовать. Пытаясь хоть что-то разглядеть, она надела темные очки, но в них было еще хуже. Штаны насквозь промокли, а теперь еще и ноги в кроссовках начали хлюпать.
От самого дома Эсмеральды она не встретила ни машины, ни одной живой души.
