– Грубо. Никакой техники. Но талант, безусловно, есть, – произнес он, взяв в руки еще один рисунок и рассматривая его.
– Так вы и вправду думаете, что я… могла бы… заняться чем-нибудь вроде… – нерешительно начала Лесли.
– Дорогой, почему бы тебе не остановиться в голубой комнате, она тебе всегда нравилась, и не провести с нами остаток недели? Может быть, вы поработали бы вдвоем с Лесли?
– Очень великодушно с твоей стороны, – сказал Джеффри. – Я согласен.
Они повернулись и посмотрели на Лесли.
– Если, конечно, ты не против, – сказала Милли.
И Лесли вдруг поняла, что ответ на этот простой вопрос может изменить всю ее жизнь.
– Мне бы очень этого хотелось, – призналась она. – Очень интересно узнать, на что я способна, кроме участия в благотворительных собраниях.
Ее ответ несколько удивил Милли, но она улыбнулась, не подав виду.
– У меня не получаются высокие прыжки… В общем, Бродвей может спать спокойно.
Милли взяла Лесли под руку.
– Знаешь, рисовать гораздо полезнее. Лесли догадалась, что она имеет в виду: женщине, которая собирается выйти замуж и завести детей, лучше рисовать, чем скакать перед людьми в полуобнаженном виде. И подумала, что, если она сейчас займется рисованием, ей будет чем успокоить душу во время будущей предвыборной кампании.
– Когда мы начнем? – спросила Лесли.
Часть 3
Глава 27
Три женщины стояли в комнате в доме мадам Зои. У них кружилась голова от такой стремительной смены времени. Но мадам Зоя улыбалась, и они понемногу успокоились.
– Что же ты решила? – обратилась она к Лесли.
Но та еще не пришла в себя и не могла ответить.
– А я выбираю новую жизнь! – заявила Элли. – Но хочу помнить все, что произошло в моем прошлом.
Мадам Зоя кивнула и снова посмотрела на Лесли. – А ты?
– Я выбираю жизнь, которая у меня есть, – тихо ответила она, – но я тоже хочу все помнить.
– А ты, деточка? – мадам Зоя повернулась к Мэдисон.
Она выглядела так, будто только что вернулась из ада и еще не оправилась. Мэдисон покачнулась, словно вот-вот упадет в обморок, потом подняла взгляд на медиума.
– Новая жизнь, – прошептала она. – И я хочу забыть старую! Навсегда!
– Хорошо, – сказала мадам Зоя. – А теперь бегите, детки! Я должна помочь и другим.
Медленно и нерешительно они выбирались из дома мадам Зои. Это было нелегко: они так давно шли по этим коридорам в прошлый раз. Дважды они открывали не ту дверь, стояли и рассматривали комнаты, не понимая, где находятся. Наконец, они вышли на крыльцо. Солнце почти ослепило их.
Первой пришла в себя Мэдисон: ее не мучили противоречивые воспоминания. Она стала рыться в большой хозяйственной сумке, висевшей у нее на плече.
– Никто не видел мой сотовый? – спросила она. – Он только что был у меня в руках.
– Сотовый? – переспросила Элли таким тоном, будто первый раз слышит о нем.
– Так я и знала, что нас обворуют, – заявила Мэдисон, продолжая копаться в сумке.
– Обворуют? – удивилась Лесли, разглядывая свои руки с краской под ногтями.
– Конечно, – нетерпеливо сказала Мэдисон. – Мы пошли туда погадать, и нас обокрали!
Элли и Лесли смотрели на подругу, как на сумасшедшую, но Мэдисон ничего не замечала и все еще осматривала сумку.
– Как сюда попала эта гадость? – она брезгливо держала пачку сигарет двумя пальцами, будто что-то заразное.
Ее слова и жест заставили Элли и Лесли вернуться в реальность. Теперь обе очень внимательно рассматривали Мэдисон. Им показалось, или она действительно теперь не такая худая, как вчера? Не пепельно-серая, как раньше. И что-то такое в глазах…
– Ты снова красивая, – произнесла Элли. Мэдисон улыбнулась.
– Спасибо! Ты тоже ничего.
– Что ты! Я… – она хотела сказать «толстая», но почувствовала, что одежда висит на ней.
– Только посмотрите на это! – Мэдисон подняла вверх сумку. – Здесь нет ничего моего. Ей цена пять долларов и… – тут она увидела свою одежду. – Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит? Почему на мне эта жуткая дешевка? Где мой сотовый? Элли, можно я позвоню с твоего?
Элли удивленно смотрела на Мэдисон, будто своими глазами увидела спецэффекты из фантастического фильма: Мэдди молодела на глазах. Она выглядела старше, чем когда они встретились девятнадцать лет назад, но теперь не казалась разбитой. Ее глаза светились.
– У меня нет сотового, – терпеливо объяснила Элли. – Я никогда не любила телефоны.
– Знаю! Ты говорила, что терпеть не можешь телефоны, но теперь, когда у тебя ребенок, ты хочешь в любую минуту услышать его.
– Ребенок? – глупо переспросила Элли. Мэдисон наклонилась и заглянула в лицо Элли.
– Да, твоему сыну два года. У тебя ребенок от твоего второго мужа Джесси.
– Джесси, – повторила Элли.
Она так ясно помнила свою жизнь с Мартином, что совсем забыла о Джесси. Но теперь она вспомнила и изумленно взглянула на Лесли.
– У меня сын… Его зовут Натаниель. И я замужем за Джесси Вудвортом.
– Я так рада за тебя! – прошептала Лесли и крепко ее обняла.
– Я чего-то не понимаю? – сердилась Мэдисон. – И вообще, мы можем пойти куда-нибудь поесть? Я умираю от голода. Я бы с удовольствием угостилась большим сладким десертом, – она прищурилась. – Но если кто-нибудь расскажет Тому, я буду все отрицать. Ему надоело, что я ною, когда поправляюсь хоть на килограмм.
– Ты поправляешься? – Элли не поверила своим ушам.
– Не все же такие, как ты, и забывают поесть. Элли удивленно оглядела себя. Странно: ее одежда была еще свободнее, чем минуту назад. Но Мэдисон не видела в этом ничего необычного.
– Почему ты ничего не помнишь? Мы же говорили об этом только вчера вечером! Ты утверждала, что у нас разный метаболизм. Ты сказала, что чем ты счастливее, тем тоньше, а если когда-нибудь впадешь в депрессию, станешь размером с дом. А я сказала, что наоборот, когда счастлива, начинаю есть. И если вдруг стану несчастной, похудею до сорока килограммов.
– Да, надо пойти съесть что-нибудь, – поддержала Лесли. – И послушать историю Мэдисон.
– Но я вам все рассказала еще в первый вечер! И как была моделью в Нью-Йорке, и как встретила Тома в Колумбии, и как получила диплом… Почему вы ничего не помните?
– Рассеянность, – ответила Элли и взяла Мэдисон за руку. – Обычная безмозглость.
