может случиться после. Сейчас ему стыдно признаться, и всё же, он действительно, до дрожи в коленях боялся идти на Совет Лордов. Вальхар был ранен, Балвер отравлен, и воевода был лишён какой-либо поддержки. Оставалось надеяться только на себя, и то, что вожди, в память о его отце, о его подвиге в Волчьих Воротах, и просто из чувства справедливости все как один встанут на его сторону. Что и случилось. Иначе, сивды кого-нибудь из лордов убили бы его там же, в зале. Конечно, началась бы кровавая свара, но ведь дело уже было бы сделано, и его самого не было в этом мире.
– Придёт время, когда я сама это всё увижу на правах хозяйки, и жены Владыки. Ведь так?
Девушка подняла голову, и Рутгер посмотрел в её бездонные, карие глаза. Не хотелось говорить о том, что Закон Предков запрещает вигу брать замуж не вижку. Он был полон решимости всё изменить. Если лорды могут изменять и отменять Законы Предков, то почему он, став Владыкой не сможет этого сделать? Может быть, не все это примут и поймут, может быть, от него отвернутся и кое-кто из союзников, из вождей кланов, но ведь время лечит, и когда-нибудь они поймут, что это не самое страшное в Обитаемом Мире.
Где-то у леса недовольно каркнул чёрный ворон, и с шумом, разрезая воздух мощными крыльями, пролетел над головами.
– Ишь, раскричался. – Пробурчал кто-то из воинов, и все невольно проводили взглядами вестника беды. Напрасно было убеждать себя, что всё будет хорошо. Каждый из вигов был готов к смерти, и каждый понимал, что воинская удача штука капризная, могущая отвернуться от бойца в любое мгновение. Может быть, уже сегодня вечером, устраиваясь на ночлег где-то в глубине леса, они будут вспоминать кого-то из друзей, погибших днём.
– Движение по чащобе может нас здорово задержать. – Сказал Аласейа, подходя к Рутгеру, держа в руках глиняную кружку с горячим взваром, и передавая её Эррилайе. Та, с благодарностью кивнув головой, взяла её в свои маленькие ладони.
– Разве у нас есть выбор? – Откликнулся воевода. Он и сам думал об этом, но иного выхода не видел. Насколько хватало глаз, влево и вправо тянулся заснеженный лес. Ему казалось, что в густом ельнике они будут больше защищены, и их малый отряд никто не заметит. Пусть их движение будет медленным, зато безопасным.
– Ты думаешь о Зурии?
– Да. Где-то там, – Барс махнул рукой вправо, – должны быть войска повстанцев, если их не разгромили. Последний раз мы расстались несколько напряжённо, и встречаться с ними мне совсем не хочется.
– Мы обучили их искусству боя. Должны же они быть нам хоть немного благодарны! К тому же отсюда до Картири очень большое расстояние, дыхание моря совсем не ощущается!
– Валтор говорил, что как только они наберутся сил, то двинут на Руссию. Может быть, это время уже пришло?
– Не думаю. – Покачал головой царь россов. – Разве у них есть хоть один шанс против хорошо обученного войска?
– Помнится, не так давно они вместе с нами одержали победу над гвардейцами. – С улыбкой напомнил Рутгер, и покосился на Эррилайю, скорчившую недовольное личико, не забывая прихлёбывать из кружки горячий взвар, приготовленный из ярко красных плодов шиповника, собранных тут же, на склоне холма.
– Вспомни, какой ценой нам тогда досталась победа. Сколько друзей мы потеряли, и если бы не наша сплочённость, то восставшие были бы на голову разбиты! Из них плохие воины. Они могут нападать только из засады, на небольшие дружины. – Росс оглянулся на воинов, сидящих у костра, на тех, что в отдалении стояли в дозоре. – А нам много и не надо. Пара сотен вооружённых рабов, и они нас просто сомнут. Задавят числом!
– И после этих доводов, ты предлагаешь идти по опушке леса? – Опять улыбнулся Барс словам друга.
Аласейа рассмеялся:
– Ты прав! Лучше будет всё-таки идти по бурелому. В лесу мы можем опасаться одних диких зверей, а на них у нас хватит сил и ловкости.
Микон. Что с ним? Где он теперь? Погиб от Невидимой Смерти, глодавшей его день за днём? Или его убили по приказу мстительной Зурии? Если бы знать, если бы уметь предвидеть последствия всех своих поступков! Чтобы он тогда смог сделать? Микон бы ни за что его не послушал, и всё равно настоял на своём решении. Ещё совсем не старый рус сам определил день своей смерти, и хотел, чтобы друзья запомнили его ещё полным сил, и способным поднять меч. Наверное, так было лучше и для него самого, и для братьев по оружию. Боги, пошлите ему смерть героя, и пусть враги с трепетом, с дрожью в душе вспоминают тот день, когда он умирал!
– О чём ты задумался? – Спросила Эрли, когда царь россов отошёл к костру, откликнувшись на зов Анди, держащего для него баклагу с дымящейся кашей, приготовленной из продуктов Древних Богов.
Застигнутый врасплох воевода чуть растерялся. Он хотел сказать, что думал о ней, об их будущем, о том, как они счастливо заживут, когда поженятся, и смогут преодолеть все препоны могущие возникнуть на их пути, но не смог солгать:
– Я думал о Миконе. Мы оставили его совсем одного в лагере Зурии. Что теперь с ним? – Он с надеждой посмотрел в глаза девушки, словно она могла что-то знать, и сказать нечто хорошее.
– Он принял достойную смерть. – Твёрдо ответила ведьма, отвернувшись, и отсутствующим взглядом смотря на заснеженный лес.
– Откуда ты это можешь знать? – Недоверчиво спросил Рутгер. Он был готов поверить во что угодно, но это утверждение Эрли показалось ему сомнительным.
– Когда он оставался в рыбацкой деревне, я видела над его головой красное свечение. Ведьмы из рода Ровва видят близкую смерть других людей, и по свечению могут сказать, какая гибель их ждёт.
– Почему же ты раньше об этом молчала? – Почему-то перейдя на шёпот, спросил Стальной Барс, и краем глаза посмотрел на воинов. Он не хотел, чтобы кто-нибудь из друзей их услышал.
– Я говорила. Разве ты не помнишь? Я не хочу своим друзьям предсказывать смерть. Это очень трудно. Это жжёт мне сердце. – Эррилайя немного помолчала, и так же смотря на опушку, продолжила: – Если человека ждёт гибель героя, то свечение над ним красное. Если его ждёт позорная казнь, или другая смерть, то это свечение совсем другого цвета.
Воевода кивнул головой, словно понимал, о чём она говорит,
