– Не может быть! – Ада расплакалась. – Получается, что никакого идеального мужчины нет и в помине?
– Ну, если нет работы в Газпроме, думаю, нет и менеджера, по имени Игорь.
– Ужас! Сима, как же так? Мы же со школы дружили! Неужели я настолько наивна, что ничего не замечала?
– Ада, с возрастом люди меняются. Скажи, ты сколько лет не видела Ксению?
– Лет пять точно.
– Вот видишь.
– Как же тогда Ксюра зарабатывала на жизнь в Москве? Надо же было платить за квартиру, питаться и одеваться.
– Она обучилась дизайну ногтей и в первой половине дня сидела в салоне, где арендовала уголок. Плюс любовник подбрасывал иногда.
– Мишка?
– Да.
– Но Мишка женат!
– А когда это кого останавливало? Не знаю, может быть, и другие кавалеры были.
– А что ещё выяснили?
– Пока не знаю. Завтра позвоню.
– Погоди, как твоя голова? Болит? Ты в поликлинику ходил?
– Все в порядке, не волнуйся!
На второй день Серафим позвонил с утра, и Ада на крыльях летала по дому, делая генеральную уборку, играла с сыном, ходила с мамой на рынок. Дружно они лепили пирожки с капустой, потом ужинали на веранде: теплая погода позволяла это сделать.
На третий день Ада поглядывала без конца на телефон. Серафим не позвонил утром, и она нервничала и не расставалась с трубкой.
– Дочка, расскажи, что у тебя случилось в Москве? – ходила за ней мама и тревожно вглядывалась в лицо.
Ада прятала глаза: страшно было признаться в собственной глупости и наивности. Она, как могла, контролировала эмоции, но нет-нет, а срывалась. Пока они с мамой готовили обед, Артемка прокрался в кухню и взял телефон, лежавший на столе. Ада в очередной раз рванувшись к трубке, вдруг на обнаружила ее на месте. Она, как разъяренная мегера, ворвалась в комнату сына.
– Ты что делаешь? Кто тебе разрешил трогать чужие вещи?
Мальчик испуганно посмотрел на мать, вскочил с кровати, на которой сидел, и телефон вылетел из дрожащих пальцев и стукнулся об пол. Ада, красная от бешенства, бросилась к телефону.
– Слава богу! – закричала она, обрадовавшись, что трубка в порядке
Она подняла глаза на сына: Артем забился в самый дальний угол кровати, спрятал лицо в подушку и тихонько выл.
– Ада, как тебе не стыдно? Ребенок ночей не спал, все ждал любимую мамочку. А ты… Нет у тебя ни сердца, ни души! – не выдержала Елизавета Григорьевна.
Она прижала Артёма к крепкому и большому телу, и стала что-то ласково шептать ему на ухо. Мальчик перестал всхлипывать. Ада протянула к нему руки. Ей казалось, что сердце разорвется от переживания за сына.
– Артемка, иди к маме, – позвала она.
– Не трогай ребёнка! Что ты за мать! Сначала бросила его на мои пенсионные плечи, а теперь ещё и кричишь?
От несправедливых слов Ада задохнулась. Она насильно забрала сына, крепко поцеловала его в обе щечки, пообещав обязательно дать телефон, после того, как поговорит с человеком из Москвы, а потом взяла маму за руку и повела ее на кухню.
– Мама! Давай поговорим. Прости, что обидела сына, но я сейчас сама не своя от беспокойства. И потом? К чему эти упреки? Ты сама предложила привезти Артёмку к тебе. Вспомни, это ты сказала, что я должна наладить свою жизнь, чтобы ребёнку было комфортно.
– Да сказала, и что? – смутилась Елизавета Григорьевна. – Ты ее наладила? Я тебе это позволила, а что теперь? Ты опять в руинах? Почему? Что не так с моей дочерью? Рассказывай, кто тебе звонит и почему ты как безумная ждёшь его звонка, не расставаясь с трубкой!
Аде пришлось поведать маме обо всем. Она только промолчала, что, поддавшись новогодним чарам или наркотику, подсыпанному в шампанское, совершила очередную глупость: переспала с мужчиной без средств защиты. Как скажешь маме о таком? Разве признаешься, что нервничаешь еще и по этому поводу и каждое утро ждёшь первых признаков беременности?
– Господи! Ну, что у меня за невезучая дочь! Ты даже друзей выбирать не можешь! А кто тебе должен позвонить?
Ада рассказала о Серафиме. Сначала немного, а потом как прорвало: она не смогла остановиться, пока не выпалила все, что накопилось в душе. Мама обняла ее и крепко прижала к себе. Они помолчали. Две одинокие женщины со сломленными судьбами.
Отец Ады умер, когда она еще училась в институте. Внезапная остановка сердца – страшный диагноз для сорокапятилетнего мужчины, но ещё более страшный – для его семьи. В один миг мать и дочь потеряли любимого человека и кормильца. Оказавшись практически на грани нищеты, они выживали, как могли. Смерть отца стала водоразделом их судеб. Конечно, поддерживая друг друга, они справились с тяжелой ситуацией, но все равно спотыкались на жизненной дороге. Может быть, тоска по сильному мужскому плечу и заставила Аду так рано выйти замуж.
– Хороший мужчина, – сделала вывод мама и посмотрела в горящие глаза дочери. – Настоящий. И тебе он тоже, кажется, нравится.
– Я не знаю, – Ада отвела глаза. – Просто без него я бы попала в очень трудную ситуацию. Это он не дал мне сразу броситься в долговые пункты и оказался прав.
– Имя интересное – Серафим. Будто шестикрылый ангел спустился с небес и спрятал тебя от беды под одним из своих крыльев. Большое сердце, на всех его хватит.
– Ты так о нем думаешь? – Ада удивленно посмотрела на маму и вдруг поняла: она права. Никогда в своей жизни она ещё не чувствовала себя такой защищённой. Наконец-то она могла расслабиться и оглянуться вокруг себя.
– Не волнуйся, дочка, если Серафим такой человек, каким ты его представила, он обязательно позвонит. Иди, поиграй с Артемкой, он так тебя ждал!
Слова мамы внезапно успокоили Аду. День прошёл без нервозности и томительного ожидания. Сима позвонил ближе к вечеру. Ада вспыхнула и абсолютно счастливая схватила куртку.
– Это он? – одними губами спросила мама.
– Да, – ответила Ада и выбежала во двор.
Сегодня ей хотелось не спеша насладиться разговором, поэтому она направилась к морю. Зимняя погода такая переменчивая! После обеда резко похолодало, и выпал снег. Он лежал на пляже, но на ветках вечнозеленых деревьев и казался совершенно инородным предметом в этом южном раю. Зимний ветер гнал на берег волну, и она с тихим постукиванием перекатывала гальку.
Ада села на скамейку на набережной, плотнее запахнула куртку, спрятала голову в капюшон, а телефон прижала к уху и приготовилась слушать. Напротив неё боролся с холодной водой пирс, стоявший на высоких столбах. Сваи внизу покрылись ледком, и Аде казалось, будто она смотрит на морской храм, белыми колоннами убегавший далеко в море.
– Ада, ты где? Куда пропала? Ты меня слушаешь? – голос Серафима в трубке звучал взволнованно и нежно.
