— Мне ничего от тебя не нужно, — прорычал Райли.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Когда Рэнд оказался в аэропорту Хитроу, он первым делом позвонил своему адвокату в Лондоне и сообщил, что направляется к нему в офис.
Артур Миттингтон выглядел как регбист. По подсчетам Рэнда, молодому адвокату было около сорока, и он находился в хорошей форме. Он вышел из-за стола навстречу Рэнду и протянул руку. Рэнду понравился его дорогой костюм в елочку.
Артур внимательно выслушал Рэнда и улыбнулся, когда тот поднял руки и сказал:
— Это все.
— Я понимаю, что вы чувствуете. И считаю, что вы правы, решив самостоятельно навести все справки. Могу я спросить вас о том, что вы намерены предпринять, если все подтвердится?
— Я не заходил так далеко в своих мыслях. Мне прежде не приходилось быть отцом.
Артур рассмеялся:
— Зато мне приходилось, и я бы посоветовал вам не поддаваться панике. И еще скажу вам, что за любого из четверых своих малышей я готов умереть. От одной только мысли о том, что по земле ходит твоя кровь и плоть, начинаешь иначе смотреть на жизнь. У вас, наверное, пока нет подобного чувства, но я уверен, что если мисс Брайтон окажется вашей дочерью, вы для нее будете готовы на все.
* * *
Такси, нанятое Рэндом на весь день, остановилось у приюта, в котором Чесни провела детство и юность. Здание из серого камня с узкими окнами выглядело унылым. Рэнд содрогнулся при мысли о том, какие чувства должен испытывать ребенок, помещенный в эту старую, заброшенную крепость.
Рэнду хотелось покинуть это тоскливое место, но он никак не мог заставить себя уйти. Неожиданно он очутился перед дверью с табличкой «Директор». Он постучал и одновременно открыл дверь.
— Чем могу помочь? — поинтересовался приятый голос.
— Я хотел бы получить сведения о Чесни Брайтон, — ответил Рэнд.
Худощавая женщина окинула его внимательным взглядом.
— Чесни нравилось возиться с малышами. Она рассказывала им смешные истории. Чесни всегда много улыбалась, но вот что странно, она никогда не смеялась. Не знаю, почему я вспомнила об этом. Она часто приезжает в приют. На Рождество Чесни привозит полные сумки подарков. Девочка наверняка тратит на них всю зарплату. Случай с Чесни довольно редкий. Большинство наших воспитанников никогда не возвращается в приют, и не могу сказать, что я осуждаю их за это, — женщина замолчала и взглянула на Рэнда. — Вы — отец Чесни?
— Я не знаю.
— Если все же отец, то вы немного опоздали. Девочка нуждалась в вас несколько лет тому назад. Теперь я не знаю, что вы могли бы сделать для Чесни, — с горечью сказала она.
— Полностью согласен с вами. Видите ли, я просто пытаюсь все выяснить. Конечно, это меня не извиняет, но если бы я знал…
— Вы все так говорите. Простите, если мои слова показались вам злыми. Понимаете, слишком много мужчин и женщин приходит сюда, не выдержав упреков совести.
— Спасибо за то, что поговорили со мной. Я не расслышал вашего имени.
— Ардет Уилкс.
— До свидания, миссис Уилкс.
— Мисс Уилкс. Я не замужем. Моя семья — все эти дети. До свидания.
Всю дорогу в Степни Грин Рэнд сидел в такси, закрыв глаза. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя настолько плохо. Он хотел умереть.
— Приехали, шеф, — радостно сказал водитель. — Вы просили остановить на углу, вот вам угол. Я подожду здесь.
Район оказался довольно чистым. Дома были похожи друг на друга, отличаясь лишь цветом. Вдоль тротуаров росли деревья. Мэгги назвала бы это место приятным.
Рэнд глубоко вздохнул и постучал в дверь. У него слегка кружилась голова, и желудок сжался в комок.
…Когда-то она была хорошенькой. Сейчас — выглядела уставшей и постаревшей.
Она улыбнулась, и Рэнд вспомнил.
— Я — Рэнд Нельсон, — сказал он.
— Я узнала. Проходи.
— Как ты могла узнать? — удивленно спросил Рэнд.
— Женщина всегда помнит первую любовь. В форме ты выглядел настоящим франтом. Я отдала снимок Чесни. Сама не понимаю, почему я его сохранила. Полагаю, романтический порыв.
— Ты, наверное, удивилась, когда она пришла к тебе.
— Я всегда знала, что это когда-нибудь произойдет. С того момента, когда прочла в газете о законе, позволяющем воспитанникам приютов разыскивать своих родителей. Я знала.
— Как ты почувствовала себя, когда ее увидела?
— Ужасно. Мне хотелось обнять ее, прижать к себе. Хотела сказать, что все наладится, что ей можно остаться жить с нами. Но я не могла этого сделать. Мой муж никогда бы не понял меня. Он бы бросил меня, а как одной воспитать пятерых детей? Поэтому я держалась холодно, сдержанно. У меня разрывалось сердце. Я до сих пор плачу, когда вспоминаю об этом.
— Ты должна была обнять ее, ты должна была хотя бы на этот раз повести себя, как мать! — взорвался Рэнд.
Женщина отшатнулась.
— Минутку. Кто ты такой, что приходишь сюда и указываешь мне, что я должна и чего не должна была делать? Где ты сам был все эти годы? Я тебе ничего не должна объяснять. Тебе еще повезло, что я стою тут. А следовало бы захлопнуть дверь перед твоим привередливым носом.
— Извини. У меня нет никакого права так говорить с тобой. Просто я побывал в приюте сегодня утром и покинул его совершенно разбитым.
— Я чувствовала себя точно так же после визита Чесни.
— Я дал тебе денег. Почему ты решила… не делать…
— Прежде всего, это — против Бога. К тому же мне не удалось найти врача, который смог бы сделать аборт. Я купила на эти деньги билет на черном рынке, потом Красный Крест помог мне вернуться в Англию. Кроме того, я тебя любила. И я любила нашего ребенка. Я делала для Чесни все, что могла себе позволить. Я посылала ей подарки на Рождество и в дни рождения.
— Я не знал, — внезапно охрипшим голосом произнес Рэнд.
— А если бы знал, то что?
Рэнд только пожал плечами.
— Мне почему-то кажется, ты не поверил в то, что Чесни — твоя дочь, — сказала женщина после небольшой паузы.
— Вначале не поверил. Я пытался вспомнить. Мне казалось, во мне жило бы какое-то чувство, что у меня есть ребенок.
— Может, я могу как-то доказать тебе… что ты был у меня единственным в тот период?
— Тебе не нужно ничего доказывать. Ты была девственницей. Я знал о твоей любви ко мне и знал также, что из этого ничего не выйдет. Я выбросил все из памяти. Когда родилась моя дочь?
— Девятого сентября.
Взгляд женщины потеплел.
— Ты мог бы давать мне знать время от времени о том, как идут деда? Можешь писать до востребования. Делай это, скажем, первого числа месяца, чтобы мне не бегать каждый день на почту.
