Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
– Мне хватило двух недель, чтобы я разобрался, что почем, и отправился следом за сестрой в город, в который, как оказалось, она сбежала в поисках лучшей доли. Я сотни раз хотел подойти, заговорить, но из месяца в месяц, из года в год присматривал за Павлой издалека. – Дядя Игнат на мгновение умолк. – Подлить еще кипятка?
– Да, если можно, – растерянно шепчу, не до конца понимая, о чем вообще речь, так сложно мне вынырнуть из потока чужих воспоминаний.
Дядя любезно наполнил и без того почти полную чашку.
– В общем, мама твоя тяжело работала, чтобы поступить в университет, а когда это произошло, уже ни в чем и ни в ком не нуждалась. О ее взглядах на этот мир я узнал от ее соседки по комнате, милой, романтичной девчушки Софии, которая в красках описывала мне свою бессердечную соседку. Со слов своей будущей супруги, которая и по сей день не догадывается о моем родстве с Павлой, я узнал, что сестра моя бессердечная, циничная и жестокая карьеристка, которая готова вешать незаконнорожденных младенцев и не способна любить никого, кроме себя. Павла не верила в любовь, ненавидела детей, не умела прощать ошибки, была одержима собственными идеалами и не стремилась быть лучше, чем есть, оставаясь долгие годы изгоем. У нее не было ни друзей, ни подруг, ни романтических свиданий, но, как говорила моя София, ей этого всего было и не нужно – она вполне комфортно существовала в собственном мирке.
На несколько секунд дядя замолчал, утер скупые слезы и продолжил:
– Видит Бог, я от всего сердца желал, чтоб сестра была счастливой, и только поэтому не стал навязывать свое общество, в котором она точно не нуждалась. Убедившись в том, что Павла не пропадет, я позвал Софию замуж, она перевелась на заочную форму обучения, и вместе мы покинули город, перебравшись на другой конец страны, в родные края моей жены. С братом и сестрами, оставшимися в детском доме, я поддерживал отношения письменно. Ноябрину удочерила американская семья, и ее блаженная жизнь сложилась как нельзя лучше – она ни в чем не знала отказа и прожила в роскоши всю свою жизнь (умерла два года назад от инсульта). Илья до сих пор живет сыто, счастливо и довольно. После детского дома он поступил в техникум на автомеханика, затем была армия, с которой он и связал всю свою жизнь, женился на прелестной Аленушке, родили они троих деток и сейчас счастливо нянчат внучат, если не ошибаюсь, троих. А Маруська выучилась на швею, вышла замуж за чеха и живет себе в Праге, дай бог каждому. Им с мужем бог детей не даровал, но одну девочку они удочерили. У Маруськи свое ателье, любимый и любящий муж и двое внучат-двойняшек.
– А у вас есть дети, внуки? – не сдерживаюсь я.
Дядя Игнат поворачивает ко мне голову и дарит улыбку:
– Да, конечно. У меня два сына – Юра и Павел. Юрке, меньшенькому, тридцать пять, а Пашке – сорок. У Юры – две дочки, у Паши четверо – пятьдесят на пятьдесят. – При воспоминании о внуках дядя Игнат просиял. – Это такое счастье – внучата. Так они тебя любят, так целуют и обнимают, так стремятся каждые каникулы-выходные-проходные провести рядом с дедом и бабкой. Счастье в чистом виде, что тут еще скажешь. Ради этого и стоит жить.
Взглянув на меня, дядя осекся. Не знаю, что он прочел на моем лице, но все мое нутро кровоточило от обиды и боли. Подумать только, у меня было огромное количество братьев и сестер и еще больше племянников, но бессердечная женщина по имени Павла лишила меня даже их любви и тепла. Господи, знал бы этот добродушный человек о том, как обошлась со своей внучкой (до сих пор я убеждена, что родила дочь) его младшая сестренка, сошел бы с ума. И слепой увидит, как сильно он любит всех своих братьев, сестер, племянников, внуков, детей, а моя мать, похоже, и вправду не умела любить. Но дяде Игнату о моей истории знать не обязательно, это уже ничего не изменит.
– Кира, прости, я что-то не то сказал? На тебе лица нет!
– Нет, что вы, – я выдавила улыбку, – просто тяжело все это переварить. Столько информации… Голова идет кругом.
– Терять связь с Павлой мне не хотелось, пусть даже одностороннюю и невидимую. Благодаря своей Софии, я узнал, куда по распределению после вуза попала моя сестра, и обзавелся в вашей деревне парочкой, так сказать, информаторов, которые за чисто символические подарки охотно делились подробностями из вашей жизни. Не часто, пару раз в год, я получал вести из вашей «Радости», но для спокойной жизни мне этого хватало. И о трагедии мне сообщили телеграммой, но приехать проститься с сестрой мне не удалось. Слег с сердцем в больницу, вот только недавно собрался с силами, чтоб тебя в «Касатке» навестить, все же не чужой ты мне человек, как ни крути. Хотелось в глаза твои посмотреть, чтоб понять, как так получилось, а оно вон как вышло… Ты уж прости меня, старика, за правду, но ты имеешь право все знать и вправе сама решать, как быть и как жить дальше. Твоя мать не желала с нами родниться, может, ты в своем сердце найдешь для всех нас место. Оно-то, как по мне, одному на свете жить несладко, то ли дело в кругу близких и родных. Я пойму, если в тебе сидит причуда Павлы – быть изгоем, но, может быть…
– В моем сердце полно места! – Я не выдерживаю, во мне взрывается фонтан самых теплых эмоций, ведь я больше никогда не буду одинока, я начинаю душить своего дядю в крепких объятиях. – Спасибо, что разыскали меня! Больше всего на свете я всегда мечтала о теплом семейном очаге, и уверена, что этим мечтам теперь суждено сбыться.
– Да, дочка, наш очаг не просто теплый – горячущий! – Дядя Игнат крепко обнял меня в ответ. – Знаешь, в том, как ушли из жизни твои родители, нет ничего странного для меня, почему-то я не удивлен. Странно другое, как женщина, которая открыто заявляла в свои студенческие годы о том, что «дети – смысл жизни неудачников», и не стеснялась заявить в разговорах с соседками по комнате, что у нее их никогда не будет, все же подарила тебе жизнь. Видно, все же против инстинктов не попрешь, и с годами твоя мать стала добрее и научилась любить, раз уж вышла замуж и родила чудесную дочь.
– Даже не знаю, что вам сказать… – Но ответ нашелся сам собой: – Дочь у Павлы была, вот только матери у меня никогда не было.
Мужчина удивленно поднял на меня глаза, а я для себя решила, что ни за что на свете ни одному родному человеку не расскажу свою историю, а точно обзаведусь крысами и красивым садом, чтоб им изливать душу, если будет такая надобность.
– Не обращайте внимания, это все пустое. – И в подтверждение собственных слов я подарила этому мужчине самую искреннюю улыбку, на которую только была способна, это меньшее, чем я ему могла отплатить за ту новую жизнь, которая ждала меня впереди.
Эпилог
Так, в возрасте двадцати восьми лет я наконец обрела настоящую семью. Права была Прокоповна, когда говорила, что в жизни всего хватает: и хорошего, и плохого, люди все разные.
В моей жизни появились сестры и братья, племянники и племянницы, а самое главное – в ней появился смысл, тепло, нежность, забота, участие и любовь, в которой я нуждалась долгие годы. Человек в этом мире может счастливо прожить без дорогих кукол, модных одежек, вкусной еды, хорошего образования и престижной работы, но без настоящих эмоций и теплых объятий, искрящихся любовью родных глаз и истинных семейных ценностей жизнь никогда не будет счастливой. Это я теперь точно знаю, когда засыпаю в обнимку с неугомонным племянником или сажусь обедать за стол, на котором нет изысканных блюд, но вокруг которого собираются родные люди с теплыми улыбками.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
