Эпохальным событием в долгой врачебной кампании по захвату власти над родами стало изобретение акушерских щипцов Питером Чемберленом в 1588 году. Он и три поколения его семьи заработали славу благодаря тому, что принимали трудные роды с использованием простейшей разновидности этого инструмента, который теперь применяется слишком часто, и нередко – во зло. Они держали свое изобретение в секрете от других врачей и от матерей, работая под простынями и перенося щипцы в закрывавшемся на замок деревянном ящике. Их применение стало первым рывком акушеров в сторону технических средств, прославлявшихся ими как доказательство их превосходства над повитухами. Никто не вел счет тому, сколько нежных крошечных головок они раздавили. Чемберлен подал пример технологического вмешательства – и его неблагоприятных последствий, которые доминируют в акушерстве Соединенных Штатов сегодня. Акушерам следует построить ему мавзолей и отдавать почести каждый раз, когда они идут в банк.
Тем не менее не щипцы стали тем прорывом в акушерстве, который отнял деторождение и у повитух, и у самих рожениц. Поворотным пунктом стала отмена родильного кресла, на котором женщины рожали детей, позволяя естественным схваткам и силе притяжения делать свою работу. Врачи начали укладывать матерей на спины, с согнутыми в коленях ногами, на высокие столы. Это сделало самостоятельные роды практически невозможными и гарантировало, что роженице понадобится помощь врача.
Литотомическая позиция[23] служит основой для большинства вмешательств, ставших обыденными в современной акушерской практике. Это фактически отняло у женщин весь контроль над процессом родов, который стал бесконечно более трудным, рискованным и болезненным, и дало акушерам бесчисленное множество разумных на вид причин прийти матерям на помощь. Как заметил один доктор в журнале «Педиатрия», акушеры подобны пожарным. И те, и другие спасают людей. С одним лишь отличием – пожарные не устраивают пожаров!
Принимая во внимание радикальность перехода от родильного кресла к положению лежа на спине, вы могли бы решить, что он стал результатом внимательных медицинских наблюдений. Невероятно, но это не так. Обычай укладывать рожениц плашмя на спину был заведен ради удовлетворения сексуального извращения короля Франции Людовика XIV!
Король Луи, казалось, получал удовольствие, подглядывая из-за занавесок за тем, как его любовницы – а их у него было много – рожали. Он расстраивался из-за того, что картина не была полной, когда женщины сидели в родильных креслах. В момент вдохновения он использовал свое королевское влияние, чтобы убедить акушера-мужчину улучшить обзор. Тогда женщину поместили на плоский стол, с согнутыми в коленях ногами, и король Луи был безмерно доволен результатом.
Неудивительно, что другие врачи вскоре заключили: что хорошо для королевского двора, должно быть также хорошо для всех. Они утвердили в практике литотомическую позицию, по-видимому, уверенные в том, что Ньютон и Кеплер ошибались и что закон тяготения отменен королевским указом.
Данный эпизод мог бы быть забавным примечанием в книге по истории медицины, если бы эта нелепая позиция не продолжала использоваться акушерами, принимающими роды в наши дни. Единственное усовершенствование, которое было сделано за прошедшее время и которое наверняка оценил бы Людовик XIV – но, конечно, не матери, – это использование стремян, фиксирующих ноги женщины. Литотомическая позиция не может быть оправдана никакими другими причинами, кроме удобства врача. С точки зрения роженицы, в ее мучительном положении, роды могли бы быть еще труднее, только если бы ее подвесили за ноги.
Еще в 1933 году Менгерт и Мерфи в своем обширном экспериментальном исследовании зафиксировали внутрибрюшное давление в момент максимальных потужных усилий во время родов. Их исследование включало более 1000 наблюдений за женщинами в разных позах. Они обнаружили, что самое сильное давление возникало в положении сидя. Это происходило благодаря правильному распределению веса абдоминальных органов и увеличению результативности работы мышц. В 1937 году другой исследователь представил рентгеновские снимки и результаты измерений, указывавшие на то, что приседание изменяет форму таза наиболее благоприятным для родов образом. Мне неизвестно ни об одном исследовании, которое хоть раз опровергло бы тот факт, что женщину не следует ограничивать во время родов положением лежа на спине. И все же, за немногими исключениями, рожениц в Соединенных Штатах все еще кладут плашмя на спину, фиксируя ноги в стременах.
Так как все это, очевидно, не имеет законных медицинских оснований, вы вправе спросить, почему врачи продолжают заставлять женщин рожать привязанными и распростертыми на спине. В отсутствие каких бы то ни было разумных объяснений я дам вам единственный ответ, имеющий хоть какой-то смысл. Сама эта поза создает патологию и делает нормальные роды ненормальными, обеспечивая акушеру около 95 процентов причин для его существования. Травматическая ситуация, которую создает врач, предоставляет ему последовательный ряд возможностей оказаться нужным и утолить свою жажду вмешательства. В то же время мать стала играть роль статистки в драме рождения ее собственного ребенка, а отцу повезет, если ему позволят выступить хотя бы в роли сценической декорации.
Неприятности у беременной женщины зачастую начинаются еще до того, как она окажется в больнице. Даже если ей с мужем пришлось превысить скорость, чтобы быстрее попасть туда, так как схватки стали сильными и частыми, они нередко внезапно ослабевают – и даже прекращаются – в тот момент, когда женщина переступает порог больницы. Такая реакция является столь распространенным явлением, что даже имеет название – слабость родовой деятельности, – и те, кто изучал этот вопрос, уверены, что она является результатом страха.
Когда женщина входит в больницу, ее тревога возрастает, так как она мгновенно лишается поддержки мужа. Ее сажают в кресло-каталку и увозят в предродовую палату, оставляя мужа позади, в приемном отделении. Он не может пойти с ней, потому что нужен для свершения самого важного больничного обряда – заверения администрации в том, что он способен оплатить счет.
Каждый врач, не зашоренный собственным образованием и предубеждениями, знает, что страх затягивает роды и делает их более трудными. Я имел удовольствие наблюдать – и даже у своих собственных дочерей – ненапряженное, вознаграждающее за усилия событие, каким могут быть безлекарственные естественные домашние роды. Страх уничтожается уютным, знакомым окружением и заботливой поддержкой и заботой семьи и друзей. Тем не менее каждая сторона современной акушерской практики направлена на то, чтобы изолировать мать в незнакомой обстановке и усилить ее тревогу.
Предродовая палата, куда помещают женщину, имеет вид тюремной камеры, и из всех практических соображений она таковой и становится. Типовая пустая, мрачная келья, едва вмещающая в себя металлический столик для умывальных принадлежностей и больничную койку. Разлученная с мужем, пациентка стоит здесь, испуганная и одинокая, выполняя команды перегруженной работой и зачастую безразличной и раздраженной медсестры. Ей предлагают раздеться и натянуть на себя неподходящего размера больничную рубаху, которая завязывается веревочками и распахивается на спине, что никак не укрепляет моральный дух. Затем женщине приказывают залезать на койку.
