— И тебе сказали… что… он… наркоман? — спросила Камилла.
— На это только намекали, — пояснил Хьюго. — Но этого было достаточно, чтобы я начал волноваться. Но как я мог предпринять что-то, полагаясь лишь на жалкие слухи, и что я мог сделать?
— Ты… увезешь меня отсюда? — затаив дыхание, спросила Камилла.
— Да, любимая. Я знаю, что должен забрать тебя от этого чудовища. Но понимаешь ли ты, как мы рискуем? Я беспокоюсь не за себя. Я готов умереть за тебя, но — если нас поймают, то тебя не станут убивать.
— Я сама убью себя, — прошептала Камилла, — я не смогу… жить… с ним.
— Нет, нет, но сейчас нам нужно подумать об осторожности. Нас не должны увидеть.
— Прошу тебя, забери меня сейчас, — взмолилась она.
Он наклонился и поцеловал ее в губы. Первое мгновение она была слишком удивлена, чтобы ответить. Внезапно по ее телу прокатилась горячая волна, она приникла к своему возлюбленному, и мир перестал существовать для нее. В сознании остался лишь он и его любовь к ней, все остальное потеряло значение.
— Хватит ли у тебя сил, любовь моя, вынести все, что нас ждет? — задумался он, выпустив ее из объятий. — Господи, я не могу допустить, чтоб с тобой случилось что-то плохое!
— Пока мы вместе, мне ничто не страшно, — прошептала она.
Он заставил себя оторваться от нее.
— Нам многое предстоит сделать, — отрывисто бросил Хьюго. Он встал, подошел к двери и позвал Розу, которая стояла на страже.
— Как тебе удалось пробраться ко мне? — спросила Камилла.
— Через балкон, — ответил он. — Никто не должен был видеть, как я захожу к тебе в спальню. Как мы поняли в Вестербальдене, во дворце следят за всем, что происходит.
— Но балконы не соединяются друг с другом, удивилась Камилла.
Хьюго улыбнулся:
— Я перепрыгнул с балкона на балкон. В Итоне никто не мог сравниться со мной в прыжках.
— Ты мог расшибиться, — ахнула Камилла.
— Все обошлось, — успокоил ее Хьюго. — Теперь послушай меня. Роза. Иди и найди Харпена. Скажи ему, что мне срочно нужны две резвые оседланные лошади. Пусть постарается все подготовить к нашему приходу. Да посмотри, много ли народу толпится в коридорах и кто сможет увидеть твою хозяйку, когда она будет спускаться по задней лестнице.
— Сейчас в коридорах почти никого нет, — ответила Роза. — Сегодня для слуг устроена вечеринка, и, думаю, все конюхи тоже пошли туда.
— Нам сопутствует удача, — произнес Хьюго. — Иди, Роза, а потом возвращайся за своей хозяйкой.
Ты поведешь ее по третьей лестнице до первого этажа. Я сам поднимался по ней сегодня. Она выходит прямо к конюшням.
— Вы встретите нас там, сэр? — осведомилась Роза.
— Да, а теперь поспеши. Нам нельзя терять время.
Роза убежала.
— Камилла, тебе лучше надеть костюм для верховой езды, — посоветовал Хьюго. — Ты сможешь сама одеться?
— Конечно, раньше я всегда обходилась без горничной, — улыбнулась Камилла.
Внезапно ей стало легко и спокойно. Она уезжала с любимым мужчиной, и внутренний голос подсказывал ей, что побег удастся и скоро они оставят позади страх и ужас пережитого..
— Я буду ждать тебя внизу, — проговорил Хьюго, — не задерживайся.
Она встала с кровати, и он снова привлек ее к себе. Крепко прижав ее к груди, он посмотрел ей в глаза.
— Я люблю тебя всей душой, — признался он. Скажи, что не боишься бежать со мной.
— Я боюсь остаться, — отозвалась Камилла.
Он поцеловал ее в лоб, отпустил и двинулся к окну.
— Любовь моя, будь осторожен, — напутствовала его Камилла, — береги себя.
Он повернулся и улыбнулся ей, а затем исчез. Какое-то мгновение она стояла недвижно, боясь, что услышит звук падения тела. Но Хьюго благополучно перепрыгнул на другой балкон, и она бросилась к гардеробу искать костюм для верховой езды.
К тому времени, как Роза вернулась, Камилла уже переоделась. Вместо изящной бархатной шляпки с разноцветными перьями она повязала на голову темный шифоновый шарф. Она немного надвинула его на лоб, чтобы скрыть лицо.
— Ты нашла Харпена? — волнуясь, спросила она.
— Он не удивился, мисс, — ответила Роза. — Он уже давно предупреждал меня, что не слышал ничего хорошего о принце.
Камилла не ответила. Говорить об этом уже не было смысла.
— Харпен отвезет тебя домой, — произнесла она. — В моей сумочке ты найдешь несколько золотых.
— Да, мисс, не беспокойтесь обо мне, мисс. Мистер Харпен позаботится обо мне.
— И я оставляю бриллианты, — добавила Камилла.
Роза открыла дверь.
— Быстрее, мисс, пока никого нет. Все внизу на пирушке, пьянствуют и горланят песни во всю мочь.
— Будем молиться, чтоб нас никто не увидел, пробормотала Камилла.
Она и в самом деле молилась всю дорогу, пока они бежали по коридору. Вот осталась позади парадная лестница, затем еще две других, и наконец они дошли до узкой лестницы, освещенной лишь одной тусклой свечой.
На улице уже стемнело. Стояла тишина. У Камиллы защемило сердце, она подумала, уж не случилось ли чего с Хьюго. Внезапно из тени деревьев вышел какой-то человек. С радостным возгласом она протянула руки ему навстречу.
— Лошади готовы, — тихо произнес Хьюго. — Харпен сказал конюхам, что они понадобились маркграфу, чтобы увезти назад в Вестербальден больную фрейлину.
— Ловко придумано, — восхитилась Камилла.
— Будем надеяться, что они поверят в эту сказку и дадут нам возможность скрыться, — заметил Хьюго.
Камилла взяла его за руку.
— До свиданья. Роза, и спасибо за все.
— Да поможет вам Бог, мисс, — ответила та.
Они обогнули левое крыло дворца и по мощенной булыжником дорожке вышли к конюшням.
Там стояли сотни лошадей и бесчисленное количество экипажей, которые привезли гостей. Для многих карет не хватило места, и их оставили под открытым небом.
В дальнем углу двора Камилла заметила двух оседланных коней. Она хотела было прибавить шагу, но Хьюго остановил ее:
— Не так быстро, не забывай, что ты больна.
— Ах да.
Из слуг на конюшне оставались лишь старик грум да двое мальчиков-помощников. Поодаль нервно расхаживал Харпен. Увидев их, он с облегчением вздохнул, но не произнес ни слова. Никто не должен был слышать английскую речь.
Хьюго поблагодарил конюхов на их родном языке и дал груму золотой. Он помог Камилле сесть на лошадь, а затем оседлал свою.
Она заметила, что он тоже переоделся. Камилла подумала, что изящный серый габардиновый костюм и начищенные сапоги выдают в нем типичного английского джентльмена. Но скорее всего, конюхам подобная мысль не пришла бы в голову, а кроме того, их мало интересовали иностранцы, заставившие их покинуть пирушку, на которую они, несомненно, торопились вернуться.
