Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Ирена Леопольдовна дико уставилась на Найду и захлопнула дверь с той стороны, словно во второй раз, когда она ее откроет, в прихожей уже наведется идеальный порядок.
Найда стояла на куче мусора, которую нагребла посреди прихожей, как современный художник. Так вели себя ее предки-волки: забирались повыше, чтобы на других посмотреть и себя показать. Собака скакнула на Ирену Леопольдовну и поставила мокрые лапы ей на пальто.
– Отстань, дура! – Ирена Леопольдовна вторично захлопнула дверь и позвонила сыну.
– Что за тварь ты привел в наш дом? Она всю квартиру разнесла! Это не собака, это дикое животное! Это какой-то волчара! Смотрит, смотрит злыми глазищами, потом как кинется! Пальто изгадила! Она меня загрызет! Верни ее обратно в приют, чтобы сегодня же вечером ее здесь не было! Я иду в гости к тете Мирре, вернусь в одиннадцать. И чтобы все убрал!
Когда она вернулась, рассказав подруге про «бедную щенулю» и своего неблагодарного сына, Федя уже вынес мусор и помыл пол.
– Тебе твоя собака дороже меня, – мать закрылась в своей комнате.
– Собака мне не дороже тебя! Хватит на меня давить, это и моя квартира, я тоже имею право голоса!
– Вот и держи этого крокодила у себя в спальне!
– А у меня она ничего не грызет!
– А ты ее оставь на день и увидишь, как она не грызет!
Найда от стыда забилась под кухонный стол, Ирене Леопольдовне стало ее жаль, в результате хаски обожралась вчерашним супом и куриными костями. Ела она невероятно много.
– Она тут нас всех сожрет, – говорила Ирена Леопольдовна, почесывая густую шерсть за ушами хаски. Собака слушала и улыбалась. – Сидит довольная, ууу, корова!
– Гулять! – скомандовал Федя, взяв поводок.
Собака мелко затряслась, вырвалась из рук Ирены.
Леопольдовны и забилась под шкаф в коридоре, растопырив задние лапы. Она быстро-быстро колотила хвостом по линолеуму, как бы извиняясь за свое поведение. На прогулку она так и не вышла. Федя выталкивал ее шваброй из-под шкафа, она лезла обратно, убегала от него, затем, когда ему удалось прицепить карабин к ее ошейнику, она уперлась на пороге. Он пять пролетов тащил Найду, она скребла когтями по бетону и в итоге легла на ступеньки. Федя перекинул рулетку через плечо и рванул вниз, собака захрипела.
– Ты заебала, сука тупая, вали домой! – он бросил поводок.
Найда взлетела по лестнице, грохоча рулеткой, и забилась под Федино одеяло.
– Ну что с ней делать? На такую корову пеленок не напасешься. Федор, не будь идиотом, сдай ты ее в питомник, – уговаривала мать. – Не мучай себя и собаку.
– Это еще щенок, – объяснял Федя. – Она пережила стресс в лесу, боится одиночества и открытых пространств. У собаки фобии. Терпение, ласка и правильная дрессировка все исправят. Мы пригласим зоопсихолога.
– Когда начнешь зарабатывать, как Бондарчук, приглашай хоть зооманикюршу. А сейчас у нас нет денег на твои прихоти. Сдай ее в питомник!
– Мама, у нее документов нет. Какой питомник?
Найда грызла под столом остатки полки из ДСП и слушала непонятное гавканье людей. Она была в безопасности, вкусно пахло борщом с говядиной, батарея грела ее мохнатый зад. Вроде бы люди кого-то ругали, но кого? Друг друга или Найду? На всякий случай она вылезла из-под стола и лизнула руку женщины, та немедленно подошла к холодильнику и выдала ей ломтик колбасы.
– Дура ты. Твое дело – нарты возить, а не книги дербанить. Тебе не место в городском доме.
Найда завиляла хвостом.
– Только и умеешь, что своим бубликом трясти. Дура дурой.
– Мама, мы ее надрессируем, она станет умная, как Мухтар.
– Она уже как Мамай, – Ирена Леопольдовна слегка шлепнула псину по бедру. Та приподняла зад и опустила морду на передние лапы, приглашая поиграть.
Еще часа два Найда гоняла по квартире пустую молочную бутылку, а соседи стучали по трубам. Потом она залезла под Федино одеяло и пролежала там всю ночь, а утром хозяин увидел изжеванный угол подушки и мокрое пятно на простыне.
Перед уходом Федя втолкнул Найду в незнакомую комнату и запер дверь. Мебель там была старая, в воздухе еще держался запах пудры, лекарств и средства от моли. На комоде стояла фотография пожилой женщины, а перед ней – пустая рюмка с засохшим ломтиком черного хлеба сверху. Найда примостилась под креслом с вытертой атласной обивкой и принялась грызть его гнутую ножку.
Тяжелые бархатные портьеры валялись на полу вместе с карнизами, собака описала скатерть, погрызла все ножки дубовой мебели, разодрала подушку и одеяло. Найда понимала, что этого делать нельзя, но ей было страшно. В комнате еле уловимо пахло мертвечиной. Часы тянулись, как недели, за окнами стемнело, она уже не верила, что хозяева вернутся домой. Поругать за испорченные вещи они уже точно не смогут, ведь они ее бросили. Найда выла и скребла дверь, слыша на лестнице чужие шаги. Устав, она зарылась в портьеру и заснула.
– Федор, ты совсем идиот? – орала мать. – Как ты додумался пустить собаку в бабушкину комнату? Повесь объявление на авито, отдай эту скотину в добрые руки, пока я ее не убила!
Найда лизнула ее руку, молотя хвостом, и выразительно посмотрела, давая понять, что хочет колбасы. Правда, благодаря маске Зорро на морде этот взгляд казался скорее злым. Будь она таксой или чихуахуа, у нее бы получилось.
– Не буду тебя кормить. Федя, насыпь этой прорве чаппи.
На следующий вечер Найда прогрызла дверной косяк в бабушкиной комнате. А еще через день – саму дверь. В пятницу приехали два быдловатых парня. Они заносили железный профиль, курили, целый день воняло паленым, Найда пряталась от резких, невыносимых звуков. Посреди бабушкиной комнаты вырос вольер. Вечером Федор кинул туда испорченное одеяло и несколько резиновых игрушек.
– Найда, Найдочка, ко мне, хорошая девочка! – зазывал он.
Найда упиралась, она уже знала по своей прошлой жизни, что такое вольер. Ирена Леопольдовна ткнула ее шваброй под хвост, это было ошибкой. Найда молниеносно тяпнула ее за кисть руки, хозяйка выронила швабру и побежала на кухню. Захлопнула дверь.
– Федя, увези этого крокодила! Ты же поедешь на гастроли, я за этой тварью ухаживать не буду! Не буду, понял? Ты выживаешь из дому родную мать!
Она вспомнила, как сегодня утром показывала сотрудницам фото милой щенули. Продезинфицировала руку и взяла кусок колбасы.
– Мы просто боимся остаться одни, – Федор, сидя в вольере, целовал собачью морду и гладил пышный загривок. – Дай нам время, и мы станем самой лучшей собакой. Я договорюсь с кинологом.
Всю ночь собака выла и лязгала зубами по железу. Утром ее выпускать не стали – Федор торопился в театр и знал, что ее придется ловить. Насыпал через решетку чаппи и убежал. Он вычитал на форуме, что собаки быстро привыкают к вольеру и считают его своим домом.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
