Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Джоанна поднялась, достала одну из любимых бутылок, налила немного виски. Подержала стакан в руке и залпом выпила. Ну и что, ее никто не видит, в последнее время это такая редкость! Она разволновалась, руки задрожали слегка. Как обычно, когда она вспоминала эту историю. Точнее, предысторию Джоанны Джойс.
Анна Васильева каким-то образом сбежала из России в послереволюционном восемнадцатом году. Ее отец, Алексий Васильев, православный священник из Тобольска, оказался невольным участником важных событий. Последний русский царь Николай II, сосланный большевиками в Сибирь со всем семейством, почти год жил в Тобольске. Как служитель церкви, Алексей общался с ним, но произошло нечто большее – они подружились. Анна, тогда еще ребенок, помнила Александру Федоровну, бритых наголо девочек – великих княжон. И мальчика c серьезным лицом, единственного сына. Младший. Его лицо она припоминала с трудом, только то, что серьезен был не по годам. В апреле их увезли в Екатеринбург, немногим позже двенадцатилетняя Анна узнала о смерти всей царской семьи. Вскоре умер и отец Анны, сердце не выдержало, разорвалось. Какие-то люди искали в доме золото, которое царь якобы повелел отцу Алексею спрятать. Золото никто никогда не нашел. Добрые люди помогли Вере, жене Алексея Васильева, покинуть Россию и, после долгих мытарств, она с дочерью оказалась в Америке. Четверых сыновей сибирского священника вывезти не удалось. Ни Вера, ни Анна больше ничего о них не слышали.
Анна училась музыке с пяти лет. Мать, в юности получившая музыкальное образование в Санкт-Петербурге, занималась с дочерью сама. Когда матери не стало, Анна уже довольно профессионально играла на рояле.
Джозеф Крайсман, немолодой, но состоятельный житель Денвера, крупного города в штате Колорадо, сделал предложение молоденькой пианистке, влюбившись и в необычайную красоту Анны, и в музыкальные способности. Гражданин Соединенных Штатов Америки, выходец из еврейской семьи адвокатов и бухгалтеров, отличавшихся скрупулезной честностью, вел финансовые дела музыкальных знаменитостей. Это позволяло ему чувствовать близость к миру искусства, а признанным дирижерам и исполнителям – держаться подальше от пристального внимания налоговых инспекторов. К тому же, Джозеф имел репутацию искусного профессионала, готового изощряться изо всех сил для почитаемых им кумиров. Невысокий, толстенький, смолоду облысевший, он обожал красавицу-жену. Помог ей основать частную музыкальную школу. Первыми учениками стали дети клиентов его адвокатской конторы. Потом семья переехала в Болдер, городок неподалеку, уютно затерянный в горах Роки Маунтэнс. Болдер – место дорогое и живописное. Анна стала учить детей богатых клиентов, которых становилось все больше. Дома покупали солидные люди, приезжающие сюда спасаться от скуки и однообразия. Волшебный климат, снег выпадает в любое время года – а так тепло, что можно разгуливать босиком. И горы вокруг – то теплые, то холодные, но всегда спокойные, будто наблюдающие за жизнью маленьких суетливых человечков. Сильвии казалось, что наблюдают они снисходительно, без особого интереса.
С Анной дед жил в полном согласии. Впрочем, деда Сильвия помнила не вполне отчетливо. Он умер, когда ей исполнилось восемь лет, оставив Анну с немаленьким доходом. Даже на смертном одре умолял жену уберечь накопленное за долгие годы каторжного труда от двух легкомысленных транжир, наркотически зависимой дочери Лили и ее игрока-мужа. Лили стала кошмаром его последних лет, он все время пытался и не мог найти ответ на простой вопрос – «За что?». За что жизнь так несправедливо обошлась с ним, наградив странным потомством. Он мучился, изводился. Потом обнаружился запущенный рак желудка. Впрочем, страдал он недолго. Анна постоянно находилась у его постели.
Что Джоанна помнила о матери? Что она была истеричка. Громкие сцены, истошные крики и хлопанье дверей. Казалось, все двери в доме хлопали одновременно, когда Лили ненадолго приезжала. Издерганная, несчастная, с измученным, но всегда прекрасным белокожим и нежным лицом. Красавица Лили унаследовала от матери все, что необходимо для счастья. Кроме самого счастья. Огромные зеленые глаза становились ярко-зелеными, когда она злилась или плакала. Джоанна думала о ней, и в памяти возникали эти ярко-зеленые глаза, все время ярко-зеленые – Лили постоянно злилась или рыдала. В остальное время спала, вырубившись от лошадиной дозы снотворного, порции поменьше ее только возбуждали.
Года через три после смерти деда в дверь позвонили, поздний воскресный вечер. Бабушка Анна читает телеграмму – и падает, как подкошенная. Или от выстрела так падают – Сильвия это видела по телевизору. Сильвия ничего не поняла, прислуга вызвала доктора по телефону. Бабушку положили на просторный диван в гостиной, сделали укол. Как все это запомнилось! Потом врач, средних лет худощавый мужчина в круглых очках, прошел к двери, надел серый плащ, а потом посмотрел на Сильвию, присел и почему-то обнял ее. «Ты веди себя тихо, бабушке нужен покой. А тебе нужна бабушка здоровая и живая.» Сильвия согласилась. Странно, почему вообще доктор об этом заговорил. Конечно, живая. «Не волнуйтесь, я бабушку очень люблю! Я себя хорошо вела, правда, это не из-за меня!». Глаза доктора вдруг стали влажными и Сильвия тоже обняла его, чтобы успокоить. Доктор встал, достал платок, сначала громко высморкался, потом протер очки, надел их снова, и вышел. Сильвия не знала, что делать. Она подошла к бабушке Анне. Та молча взяла Сильвию за руку. Притянула, усадив на краешек дивана, и прошептала: «Теперь у меня никого нет, кроме тебя. А у тебя никого нет, кроме меня». Сильвия прильнула к ней, и они долго молчали: Анна лежала на спине с закрытыми глазами, удерживая руку, а Сильвия застыла в неудобной и неловкой позе, не высвобождая затекшую ладошку.
Позже Сильвия узнала, что мать умерла в Лос-Анжелесе от передозировки наркотиков. Подслушала разговор соседей на похоронах, ей-то сказали, что Лили погибла в автокатастрофе.
Похороны Сильвия помнила слабо. Шум однообразного дождя, гроб с телом матери, какие-то люди. Бабушка все время плакала и просила Сильвию ничего не говорить. Неприятные события Сильвия не запоминала в деталях, помнила только ощущения.
Ощущение от похорон матери осталось мокрое. Струящийся дождь, текущие по щекам слезы, грязь на кладбище – все мокрое, слякотное. Она знала о матери только то, что она актриса одной из студий Голливуда. Снимается в кино. Что они работают вместе с ее отцом – Джимми Трентоном, которого Сильвия видела всего дважды в жизни. Они оба очень заняты, поэтому Сильвия живет у бабушки с дедушкой. Правда, фильм с участием Лили Трентон она видела только один раз. Лили появилась в нем на две минуты – играла девушку на ресепшн в отеле. Бабушка говорила, что есть много других фильмов, просто в Болдере их не показывают. Сильвия верила, но впрочем, не очень и задумывалась. Родители ею не интересуются – это все, что она поняла.
Когда Лили приезжала, то занималась долгим рассматриванием собственных ногтей и язвительными перепалками с матерью. В свободное от криков, слез и бессмысленной беготни по дому время. Папаша Джимми появился дважды, вконец переругался с Джорджем и больше не приезжал. Оба родителя ограничивались при виде Сильвии фразой «привет, как дела».
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
