Книга Охота на Вепря - Дмитрий Агалаков

Все бы так делалось на Руси! Куда б тогда улетела птица-тройка?! Губернатор Симбирска и его административный аппарат, при самой дружеской поддержке губернатора Семиярска, действовали на удивление быстро и слаженно, точно возглавляли экспедиционный корпус на Кавказе во время военных действий. Но это и понятно: в данной истории существовали личные интересы, и почти всех! Кровные интересы! За исключением генерала от инфантерии Самсона Дубовца-Камышинского – человека исключительной принципиальности. Именно поэтому его и поставили во главе карательной операции.

Дубовец-Камышинский поднял по тревоге два эскадрона конных драгун, взял сотню казаков в придачу и понесся на окраину Симбирской губернии, где она граничила с губернией Семиярской. Именно там и распустило свою паучью сеть имение Расторгуево, взятое у какого-то беспечного помещика за долги и заново отстроенное купцом-миллионщиком Дармидонтом Кабанином.

Армия подошла к широко разросшемуся поместью по заснеженным дорогам на самой зорьке и окружила его двумя кольцами. Затем на главную дорогу к поместью выдвинулся офицерский отряд из двадцати человек наиболее преданных губернатору Симбирска, также отряд конной полиции и сыщики. Войско возглавлял генерал от инфантерии Самсон Самсонович Дубовец-Камышинский, в бурке и высокой каракулевой шапке с гвардейской кокардой. Я, полковник Старицын, начальник полиции Симбирска, и майор Жабников ехали по правую руку от генерала; граф Кураев и Степан Горбунов – по левую.

– Хороша бурка, ваше превосходительство, – сказал я. Хотя, была она потрепана на славу, и не на дружеской пирушке. – Повидала на своем веку?

– Еще бы! – воскликнул седоусый генерал. – Эту бурку мне сам генерал Скобелев под Шипкой подарил! С плеча сбросил и подарил! Я тогда подполковником под его началом был, батальоном командовал. В трех местах пулями прошита, еще в одном – картечью! Эх, отчаянным я был по тем временам, на рожон лез! – он зло крутанул тугой проволочный ус. – Вот за это и подарил!

Особой радостью пылало лицо моего старого знакомца майора Жабникова.

– Сколько лет ждал такого, Петр Ильич! – управляя лошадью рядом со мной, говорил он. – Сколько лет мечтал к монстре подобраться! И ведь уверен был, что так мои грезы и останутся грезами! Думал, что Дармидонту Кабанину теперь только перед Господом Богом ответ держать. А тут, на земле, он до смерти куролесить будет. Ан нет! Волшебник вы, Петр Ильич, воистину так!

– Это фортуна, Семен Семенович, – отвечал я. – Провидение Господнее. Я был только вестником высших сил.

У ворот стояли два охранника – мужички в тулупах, с ружьями. Они зачарованно смотрели на кавалькаду, пока мы не подъехали к самым воротам. И только потом уже охранники уставились на генерала Дубовца-Камышинского: в дрожь бросало от одного его вида, и недобро бросало!

– А барина нет, – через высокие и надежные чугунные прутья пробормотал один из мужичков. – Отъехал барин!

Но генерал не удостоил их ответом – сурово промолчал.

– Я – полковник Старицын, начальник полиции Симбирска! Именем Его Величества, открывайте! – бросил мой спутник. – Быстро, а не то здесь же повешу! Вот на этой ограде!

Мужики побледнели, сломили шапки, один бросился отпирать ворота.

– Где управляющий? – напирая конской грудью на охранников, спросил Старицын. Он вопросительно взглянул на меня. – Как бишь его?

– Пономарь, – ответил я.

– Где ваш Пономарь? – ледяно спросил у охранников, готовых от страха бухнуться в снег, полковник Старицын.

– В баньке наш управляющий, – отступая, вновь поклонился один из мужиков. – Всю ночь парится!

– Баня где? – спросил я.

– За домом, – ответил за него Степан. – И я там парился разок, знаю!

– Арестовать, – кивнул на охранников Старицын. – И выставить часовых! Никого не выпускать из этого зоосада!

Мы въехали через каменные ворота и рысцой устремились по ровному белому снегу, укрывшему аллею. И уже скоро впереди, среди заснеженных яблоневых садов, нам открывалась богатая усадьба Кабанина – с желтыми мраморными колоннами и флигелями, с девственно-белой от выпавшего за ночь снега крышей.

– Его люди опасны, генерал, – сказал я. – Можете поверить мне на слово. Я не исключаю ответного огня. Будьте настороже.

– Не посмеют! – бросил генерал, но скомандовал: – Сабли из ножен! Держать строй!

Хитрый граф Карячинский, губернатор Симбирска, знал, что стаей охотничьих борзых вцепятся гвардейцы в обитателей звериного логова. Тем паче, что задача упрощалась – хозяина, страшного медведя, не было дома. И некому было заступиться за здешних волков и лис!

Наш конный отряд двумя цепями обогнул трехэтажный дом с колоннадой и выехал к добротной двухэтажной баньке на заднем дворе, из трубы которой шел пар. И едва мы вросли в снег, как дверь баньки распахнулась и на крыльцо выбежала заливающаяся смехом, кутающаяся в шубу светловолосая розоволицая девица. Хмельная совсем. Пар шел от нее самой. Лицо пылало спелым анисом. Полы шубы на мгновение распахнулись, и девица открылась вся – голая, белокожая, с русым кустом между ног и юной, чувственно колыхнувшейся грудью. Увидев ее, офицеры так и вдохнули в себя морозный февральский воздух. Девица смеялась до слез, и потому просто не заметила конную армию прямо перед собой. А следом за девицей, в еще не успевшие закрыться двери вылетел и кряжистый длинноволосый бородатый мужик с рдяным от жара лицом, тоже в расстегнутой шубе:

– Теперь отдайся, Любавка, – сладострастно крикнул он. – Отдайся немедленно! Все равно ж поймаю, сучка задастая!

Последнее слово прозвучало совсем не оскорбительно, а игриво и ласково! Руки с широченными лапами он держал вытянутыми вперед, оттого шуба оказалась нараспашку, открывая его всего, охваченного похотью, с волосатой грудью, в мокрых подштанниках, зло и высоко топорщившихся в причинном месте.

– Весело они тут живут, в Расторгуево, – откашлявшись в кулак, заметил полковник Старицын. – Всем бы так жить!

– Да уж чересчур весело, – кивнул генерал Дубовец-Камышинский. – Пора им веселья-то поубавить!

Девица продолжала хохотать, запахивая шубу, а мужик уже таращился на нас, да так, как таращился бы на заговорившую вдруг кобылу. Он протер глаза, заморгал ими, протер еще раз.

– Ну, Филимон Макарович, рассмешили! – давясь смехом, лепетала девица. – «Бородой раззадорю! От пупка до спины!» Ладно уж, дам я вам, так и быть! – источая пар, смеялась она. – Куда от вас денешься? Все равно ж не отстанете!