Книга Играя в любовь - Тереза Ромейн

– Поверить не могу, что ты нашел в себе силы забыть о своей безупречной вежливости и отчитать Джейн! – уже в который раз повторил тем вечером Хавьер. – Это же замечательно!

Граф расположился в обитом кожей кресле рядом с мраморным камином в гостиной на верхнем этаже клуба «Уайтс». Эдмунд сидел в таком же кресле напротив с бокалом бренди в руках. Какая ирония судьбы: всего несколько дней назад Джейн впервые попробовала этот напиток, и они повеселились, и вот теперь опять бренди, но уже без нее, – утром она покинула его дом.

– Весьма сожалею, – признался он старому другу.

– А я – нет! – рассмеялся Хавьер, отпив из своего бокала. – Давно следовало поставить ее на место. И сегодня это как нельзя кстати.

– С одной стороны, ты прав, – согласился Киркпатрик, – но с другой – мужу не следует повышать голос на жену в присутствии кого бы то ни было.

– Ты правильно сделал, что приехал, а то уж я было подумал, что Джейн тебя убила и спрятала тело где-нибудь в шкафу или в чулане.

– Какие ужасы приходят тебе в голову!

Хавьер поставил бокал на небольшой столик сбоку от кресла.

– Ну, жена не должна оставлять мужа вот так, без каких-либо объяснений и даже не попрощавшись. Это крайне странно, даже для Джейн. Ты ведь обращался с ней совершенно нормально.

– Да, как будто… – не очень уверенно согласился с другом Эдмунд.

Хавьер взял монокль и, воззрившись на него, совсем другим голосом, в котором явно звучала угроза, спросил:

– Прости, не понял: она считает иначе?

– Джейн в достаточно резкой форме заявила, что не желает возвращаться, поскольку мы не настоящие супруги.

Хавьер снял монокль.

– Все понятно, можешь дальше не объяснять.

– Понятно? Мне нет. Я попросил объяснений, но так и не получил. – Киркпатрик сделал большой глоток бренди, и в первое мгновение желудок отозвался болью, но затем по всему телу разлилось приятное тепло, так что захотелось закрыть глаза. – Я все это время старался быть добрым к ней, но, видимо, ей этого недостаточно.

– Джейн довольно нерациональна: для нее предпочтительнее выслушать что-то нелицеприятное, чем получить фальшивый комплимент. В этом они с Луизой похожи, – кашлянул Хавьер. – Впрочем, искренний комплимент гораздо предпочтительнее.

– Знаешь, мне кажется, что ей не так уж нужны комплименты или подарки: этого было предостаточно.

Хавьер вытянул ноги.

– Да, здесь ты прав. Но если ты хочешь, чтобы она вернулась… Кстати, а ты хочешь?

– Мог бы и не спрашивать.

– Тогда тебе, очевидно, придется выяснить, что ей нужно, и решить, можешь ли ты ей это дать.

Эдмунду ничего не нужно было выяснять, он уже знал ответ: Джейн хотела от него правды.

Хавьер снова взялся за свой бокал и с явным разочарованием удостоверился, что он почти пуст.

– Как кузен и опекун Джейн я должен был прочитать тебе нотацию: что-нибудь вроде «если не сделаешь ее счастливой немедленно, я тебя выпотрошу или лишу поэтических сборников», – но коль скоро еще никому на всем белом свете не удалось заставить Джейн сделать то, чего ей не хочется, или, напротив, что-то запретить, не понимаю, с какой стати мне предъявлять столь высокие требования к тебе.

– Хотя бы потому, что я ее муж и несу ответственность за нее.

Хавьер покачал головой:

– Лучше уж ты, дружище, чем я… упаси Господь!

Эдмунд поставил свой бокал на столик возле кресла и подумал, не остаться ли здесь на ночь. Огонь в камине так и притягивал взор, а покидать компанию и возвращаться в пустой дом ужасно не хотелось.

– Лорд Киркпатрик, какое удовольствие видеть вас!

Эдмунд обернулся. А, лорд Шерингбрук, игрок и шулер, по вине которого Джейн проиграла. Виконт, как всегда, одет был безукоризненно, зачесанные назад волосы обнаруживали раннюю лысину надо лбом.

– Шерингбрук… – пробормотал Эдмунд и этим ограничился.

«Виконт» более высокий титул, чем «барон», и пришлось проявить хотя бы минимальную любезность. Любые обвинения в его адрес грозили дуэлью. Кроме того, Эдмунд подозревал, что Хавьер не знает, куда пошло все приданое Джейн.

– Потеряли жену? – весело поинтересовался Шерингбрук. – В городе уже об этом говорят.

– Леди Киркпатрик решила навестить кузена и его жену, свою давнюю подругу. – Эдмунд кивнул в сторону Хавьера, и тот лениво поприветствовал виконта взмахом руки.

– Со всеми своими пожитками? Глупости! Скажите, Киркпатрик: ее что, снова ободрали? Вы ее выгнали из дому или она сама сбежала?

О господи! Обязательно разбираться с ним сейчас?

– В обычной ситуации, Шерингбрук, – холодным тоном ответил Эдмунд, глядя на бренди в бокале, – я бы доверился вашему мнению о сложившейся ситуации, поскольку вы эксперт в том, что касается, как вы изволили выразиться, «обдирания», однако в данном случае это в вашей компетенции. Дамам не возбраняется посещать друзей, и…

– Мир и спокойствие, Киркпатрик, – мягко вмешался Хавьер. – Оставь его в покое. Шерингбрук совершенно ничего не смыслит в женщинах.

– Да, ты прав. Я-то думал, он обладает здравым смыслом, поэтому и поддержал диалог.

Шерингбрук остолбенел.

– Я могу вызвать вас на дуэль за такие слова.

Эдмунд изобразил удивление:

– Правда? А что в них такого? Я всего лишь сказал, что вам неизвестно, с какой целью моя жена решила посетить свою подругу, супругу ее кузена. – Чтобы добавить яда в вежливые слова, обращенные к тому, кто лишил Джейн всякой возможности выбора и который, по всей видимости, задумал очередную пакость, он улыбнулся. – Но причины для ее визита у нее были, знайте, раз уж вы так обеспокоены ее благополучием. Я очень признателен вам за беспокойство. Мне известно также, что вы давно душой болеете за леди Киркпатрик. Вы настоящий туз.

Шерингбрук в бешенстве сощурил глаза, но Эдмунд отвернулся: довольно.

– Вам не удастся держать это в секрете! – холодно произнес виконт и удалился.

– Прости, Хавьер. Похоже, Джейн сумела нам обоим усложнить жизнь.