Если жизнь тебя обманет,Не печалься, не сердись!В день уныния смирись:День веселья, верь, настанет.Сердце в будущем живет;Настоящее уныло:Всё мгновенно, всё пройдет;Что пройдет, то будет мило.
Александр ПушкинИтак, наше знакомство с разнообразными аспектами времени подходит к концу. Какие же выводы мы можем извлечь из представленного читателю текста, в том числе и имеющие непосредственное отношение к создаваемой сегодня хронополитике, введением в которую и является эта книга, какие направления дальнейшего развития представлений темпорологии, в том числе и в рамках хронополитики?
Основным выводом является положение, что при изучении политических процессов, включающих в себя и деятельность разнообразных политических институтов, может быть крайне полезным анализ темпоральной структуры, динамики этих процессов. Во-первых, такая структура всегда включает в себя сам жизненный цикл этого процесса, который в биологической интерпретации начинается с рождения, и заканчивается смертью организма, в случае же социальных феноменом корректнее использовать термина «начало» и «конец», тем более, что конец одного процесса как правило является началом другого. Характерные же «времена жизни» того или иного политического феномена и описываются терминами «политическое время» в узком смысле этого термина.
Кроме того, сам жизненный цикл, как правило имеет сложную структуру, зависимую как от природу изучаемого политического феномена, так и он внешних условий, которые могут замедлять или ускорять развитие изучаемого процесса (ускорять или замедлять течение времени). Если мы имеем в вид определенный реформаторский процесс, например, процесс подготовки и реализации административной реформы, то должны учитываться и темпоральные свойства акторов этого процесса, а также эффееты от их взаимодействия между собой (например, взаимодействие представителей власти, экспертов и гражданских активистов). Второй аспект темпорального подхода, особенно когда идет речь о биологических объектах и социальных системах, заключается в фокусировке внимания на фактор ритмичности. Эти ритмы, как мы постарались отметить в этой книге, могут быть и краткими, и весьма длительными. Во многих случаях, изучая процессы в таких системах, эти ритмы не замечают, или игнорируют. И если в биологии наличие биологических ритмов уже стало общепринятым фактом, то в общественных науках, включая и политологию, для многих исследователей они являются чем то вроде лженауки[303]. Объектом глубоких сомнений в политической является наличие многолетних ритмов, так как отсутствует какой-то понятный внешний источник синхронизации, представить же себе что таким источником может быть Солнце является уже вовсе недопустимой фантазией для серьезных ученых.
Существование же ритмов, порожденных динамикой самих политических процессов, например, ритмов электоральной активности или ритма бюджетного процесса, сегодня под сомнение уже не ставится, однако используется для анализа и прогноза, на мой взгляд, еще недостаточно. И, наконец, очень слабо изучена пока взаимосвязь этих политологических ритмов с циклами жизни и развития разнообразных политических институтов. Именно здесь, как мне представляется, находится перспектива существенно лучшего понимания природы и закономерностей политических процессов, включая и процессы подготовки и реализации политических реформ.
В каком то смысле подобный темпоральный подход подобен системному подходу, эффективному для изучения систем любого рода. Системный подход, однако, концентрирует свое внимание на статике, стабильном состоянии систем, темпоральный же подход может быть более полезным при изучении изменений, динамики систем любого вида, включая и политические. Сегодня подобный темпоральные подходы начинает применяться уже и в смежных с политической наукой областях, например, в правоведении, позволяя лучше понимать динамику правонарушений[304].
И что еще очень важно – в процессе нашей жизни мы одновременно живем в нескольких диапазонах времени, пытаясь их воспринять: «И равномерно хронометрируемое реальное время моментальных событий, и многовекторное время сюжетов истории, и «сворачивающееся» время взаимосвязи эволюционных состояний – зараженных будущим прошлых состояний и несущих в себе прошлое состояний будущих»[305].
Новое же направление развития как хронополитики, так и изучения времени в человеческом сообществе в целом, идея которого пунктиром проходит через последние главы этой книги, связано с рядом особенностей современности. Так, растущий сегодня интерес к феномену времени – это знак возникновения новой антропо-социальная структуры, сопряженная с переходом к новому способу развития человеческой цивилизации, названного одним из крупнейших социологов современности М. Кастельсом, информа-ционализмом[306]. Как пишет в своей статье «Синергетика времени» В.И. Аршинов: «Специфика информационализма, как нового способа развития, состоит в формировании нового источника креативности в современной цивилизации, заключающегося “в технологии генерирования знаний, обработки информации и символической коммуникации”[307]»[308]. Одной из важнейших характеристик этой структуры является введенной М.Кастельсом понятие «вневременного времени», связанное с его аргументом о сжатии пространства-времени в обществе основанном на информациональном способе развития в современном мире.
Я считаю, что то, что М. Кастельс называет информационализмом, было предсказано уже более века назад В.И. Вернадским в его представлении о ноосфере, он также писал, что пространство ноосферы уже не будет эвклидовым пространством, а одним из видов римановых пространств, изменяются и свойства времени ноосферы. По Вернадскому важнейшую роль в становлении ноосферы играют ученые, люди разума.
Сегодня эти представления могут быть развиты с учетом достижений, прежде всего, синергетики, творцы которой с новых позиций осмысляют природу времени: «Время проникло не только в биологию, геологию и социальные науки, но и на те два уровня, из которых его традиционно исключали: микроскопический и космический. Не только жизнь, но и Вселенная в целом имеет свою историю, и это обстоятельство влечет за собой важные следствия»[309].
