– Не уверен, что сейчас хочу именно даму.
Он втолкнул ее в кабинку и запер дверь. Как во всех старых зданиях, кабинки здесь были большими, с огромными старыми унитазами, похожими на сверкающие белые троны, увенчанные крепкими деревянными сиденьями.
– Я хочу женщину. Хочу тебя. Восхитительную похотливую шлюшку, которая всегда готова принять мой «петушок».
Бросив сумочку на пол, он сжал ладонями ее голову и прислонил к боковой стенке кабинки. И стал яростно целовать, одновременно поднимая юбки и сунув руку между ног.
Она не знала, чем вызван внезапный порыв похоти, побудившей его искать Лиззи в уединении женского царства. Но это было так же волнующе, как и неожиданно.
Она хотела его. Всегда хотела его.
Он одобрительно улыбнулся, когда нашел ее влажной и готовой.
Продолжая исследовать языком ее рот, он потерся ребром ладони о ее клитор. Грубо сжал. И Лиззи, охнув, вдавилась в его руку.
Он прижался к ней всем телом.
Сгорая от желания. Лиззи летела к оргазму, но в самый последний момент он отнял руку и отступил, тяжело дыша.
Лиззи заметила, что он оглядывает комнату, словно оценивая свои возможности.
– Тебе придется объездить меня, красавица, – объявил он, лукаво подмигнув. Опустил сиденье и уселся, расстегивая ширинку.
«Петушок» вырвался на волю: налившийся краской, толстый стержень. Он рассказал, что Бенджамин был огромным. Но Лиззи не могла представить, что конец его любовника больше, чем у Джона!
У нее буквально слюнки потекли. Не дожидаясь позволения, она опустилась на колени и стала лизать его горячую плоть, обводя головку языком.
– Грязная алчная девчонка! – прошипел он, запустив руки в ее волосы. – Пока мы сидели за столиком, я только и думал, как бы залезть к тебе в трусы. Я говорил о том, как Бенджамин меня трахал, а мечтал о том, как бы трахнуть тебя. Особенно когда ты вертелась на сиденье, не скрывая желания. Такая похотливая и готовая ко всему!
Что с ним? Он с таким сожалением, почти нежностью вспоминал о бывшем любовнике, но это оказалось одной из его многочисленных масок. Но влажная головка его «петушка» не лгала. Из глазка катились капельки смазки, а значит, он тоже изнывал от похоти и был готов взять ее.
Она слизнула капельки языком, и он охнул и схватил ее за волосы. Не дергал. Только держал. Осторожно. Угрожающе.
– О, нет! Я хочу быть в тебе. Мне бы больше хотелось побывать в твоей попке, но пока что удовлетворимся «киской».
«Киска» яростно пульсировала в ожидании его вторжения.
– Вот, натяни на меня, – приказал он, вынимая презерватив. – Скорее. Кто-то может кончить, а я не хочу, чтобы это был я. До того, как окажусь в твоей восхитительной горячей «киске».
Немного повозившись, она сумела довольно быстро надеть резинку и, не уверенная, что он так хочет ее, встала и взглянула ему в глаза в ожидании указаний.
– Повернись и подними юбку. Покажи мне свой великолепный зад.
Она подчинилась, чувствуя одновременно стыд и восторг.
– Теперь немного вильни попкой… раздвинь ноги… покажи, что у тебя есть.
Краснея и чувствуя, что лоб и кожа под грудями взмокли от пота, она повиновалась. Вращая попкой, согнула ноги в коленях, выпятила зад, непристойным, но бесконечно возбуждающим движением.
– Боже, какая ты гребаная прелесть, Бетти! Никто не может сравниться с тобой. Я должен быть в тебе. Садись на мой «петушок».
Она начала поворачиваться.
– Нет, спиной ко мне. Так, чтобы я смог одновременно играть с тобой.
Подняв до талии юбки, она стала опускаться вниз, и тут же почувствовала прикосновение пальцев Джона, разделивших влажные губы «киски», чтобы получить свободный доступ.
– Вот так. Садись на меня, грязная девчонка. Сейчас же.
Какой же он огромный и жаркий. Требовательный. Неукротимый.
Войдя на дюйм, он сжал ее талию и рывком насадил ее на себя. Лиззи могла бы поклясться, что у нее глаза сошлись на переносице, а голова куда-то отлетела.
Он наполнил ее, наполнил еще плотнее, чем раньше, а когда поудобнее усадил на колени, задел клитор. Лиззи застонала еще раньше, прежде чем он коснулся ее там.
Прижимавшийся к спине голый живот и лобковые волосы, щекотавшие ее попку, создавали ощущение невероятной близости, и она продолжала раскачиваться, исторгнув из его глотки невнятный звук, скорее рычание.
– Да, так будет хорошо. Садись поплотнее. Впусти меня в себя насколько сможешь.
Это казалось немыслимым, но она попыталась, чувствуя, как настойчивое давление смещает ее внутренние органы таким образом, что хотелось вобрать его еще глубже. Она уперлась ногами в пол и подалась вниз.
– Стисни меня. Я знаю, ты сумеешь. Стисни и ласкай изнутри. Сделай это! У тебя «киска», как у богини!
Она сжала внутренние мышцы, неистово обхватив его. И это усилие стоило ей дорого. Ляжки дрожали. Клитор пульсировал.
– Коснись меня, сволочь! Ты обещал!
Он уже протянул руку, но в этот момент входная дверь открылась.
Лиззи застыла, разрываясь между наслаждением и страхом. В этот момент она и Джон превратились во что-то вроде живой картины, хотя ее чувства были обострены донельзя. Аромат сухой цветочной смеси в чаше на подоконнике назойливо лез в ноздри, особенно в сочетании с одеколоном Джона и чистящего средства с сосновой отдушкой. Голова от этого коктейля кружилась еще сильнее. Она покачнулась, прислушиваясь к шагам за дверью кабинки. Вновь пришедшая, похоже, помедлила у зеркала, отчего страх быть обнаруженными еще усилился.
Но в этот момент Джон, подобно злому волшебнику, нашел ее клитор и стал медленно обводить пальцем.
Несмотря ни на что, его прикосновение было божественным. Возможно, более, чем из-за нараставшего напряжения, все усиливавшегося, усиливавшегося, усиливавшегося давления, когда он касался ее. Стоны кипели в горле, и словно почувствовав это, он закрыл ей рот ладонью. А когда стал безжалостно перекатывать клитор между пальцами, она сомкнула зубы на мясистом бугорке у основания его большого пальца.
Джон не издал ни звука, но мысленно Лиззи слышала, как он ругается и шипит от боли. Но только усилил натиск, продолжая растирать клитор, грубо и жестко, восхитительно неистово и неустанно.
Когда неизвестная постучала в дверь, Лиззи бурно кончила в приливе безмолвного, раскаленного добела экстаза. Она все еще летела на гребнях волн, когда Джон крикнул: «занято», более высоким, но совершенно не женским голосом.
Все еще погруженная в наслаждение Лиззи едва не рассмеялась, хотя это было так же трудно, как не вопить от восторга.
– Простите, – ответила незнакомка, и тут же послышался звук запираемой двери второй кабинки. Хорошо, что, как во всех старых зданиях, стены между кабинками были довольно толстыми.
