Когда вернулась Надя, Пророк лежал на той же белой шкуре. Только чайный столик, если всмотреться, стоял немного в другом месте, прикрывая пятнышко крови. Но кому сейчас нужно всматриваться во что бы то ни было?! Да никому!
– Привет, – сказал Герман, потягиваясь и стараясь не пересекаться с ней взглядом.
– Привет.
Она вошла с морозца, румяная и радостная, тряхнула коробкой рафинада. Надо же в таком современном поселке продается самый обычный рафинад! Коробка не менялась, наверно, с пятидесятых годов.
– Был только такой.
– Ну и отлично.
– А где Петя?
– Не знаю. Вышел куда-то. Сказал, скоро будет.
Таня прошла мимо Германа на кухню.
Третьяковский взял статую Ганеши, повертел в руках. Подставка погнулась. Хорошо же они делают своих богов.
Поставив воплощение мудрости и благополучия, примерился к кочерге и пошел было на кухню, но потом как-то передумал, развернулся и заглянул в прихожую. «Яблоко от яблони недалеко падает, – сказал себе он. – Нельзя оставлять жену без мужа».
Затем вдруг пронзила новая мысль, и, выбежав на улицу, Герман достал из машины очки Brenda. Снег еще шел, в одночасье усыпив все вокруг. Уже совсем стемнело.
Поразившись кристальности своего мышления, он вернулся в гостиную и подошел к держателю, на котором кроме кочерги висели совок, щетка и щипцы.
– Ух ты! – удивилась и обрадовалась Надя, когда увидела Германа в очках. Она как раз принесла сахарницу из того же набора, что и чайный сервиз.
– Помнишь, что ты мне сказала, когда их дарила? – спросил Герман, по-суперменски складывая руки на груди.
– Конечно. Что-то вроде «будь мужчиной», да? Ты катался хоть раз?
– Пока нет.
– Пока нет, – обреченно повторила она.
– Знаешь, Надь. Я часто жалею…
– О чем?
– …о том, что ты не со мной.
Сказав это, Герман вспомнил.
Она сидела на диване в большой переговорной ASAP – он лежал рядом, обняв ее колени, и плакал, чувствуя себя маленьким беспомощным мальчиком, который никак не может изменить судьбу, не может уйти от Катрин, не может сделать счастливой Надю, не может уволиться – ничего не может!
Сейчас все иначе. По лекалам голливудских сценаристов испытавший кризис герой доказывает, что стал сильнее и выше обстоятельств.
Надя улыбнулась, как агнец:
– Герман все к лучшему. Ни о чем не жалей. Я тебе сто раз говорила, думай о хорошем, и тогда хорошие вещи придут в твою жизнь.
– Постараюсь, – сказал Герман и честно постарался подумать о чем-нибудь хорошем.
Она как раз наклонилась поставить сахарницу, а он как раз схватил рукоятку не совка и щетки, а все-таки, как выяснилось через секунду, кочерги.
Дом был действительно большой и на самом деле умный – оснащенный системами климат-контроля, управления электронагрузками, системами связи и безопасности, еще какими-то системами. Все это работало как единое целое, то есть подчинялось определенным, заранее заданным алгоритмам. Герман, наверно, выбрал бы такой же дом, если бы вся улица не состояла из его клонов. А так кому не понравится, когда тебя полностью освобождают от бытовых мелочей? Можно сидеть, писать роман, ни о чем не думая…
Он обошел гостиную с нагревающимся полом, побывал на просторной светлой кухне с барной стойкой, окруженной высокими стульями: чтобы смотреть на красавицу жену, когда она будет мять тесто, колоть лед и проливать на себя молоко.
Здесь же стояла дизайнерская соковыжималка Bork – зачем жертвовать красотой ради функциональности? Современная кухня не стесняется обилия бытовой техники. А вставки из дерева добавляют интерьеру шика.
Над стойкой вместо бокалов висели детские стаканы с нарисованными коровками. Заглянув в холодильник, Герман увидел непривычные вегетарианские продукты: тофу, соевое мясо, тыквенные семечки, батат, а также большое количество любимой Петром сухой смеси. Он тоже запросто мог бы стать вегетарианцем…
На первом этаже еще были оранжерея с коллекцией кактусов, длинный узкий бассейн (значит, мечта Нади все-таки сбылась!), оружейная комната с рыцарским доспехом и несколькими десятками развешанных по стенам мечей, затем библиотека с ровными рядами золоченых переплетов, среди которых Герман нашел «Историю средневековых духовных орденов», «Песнь о Нибелунгах», «Утопию» Томаса Мора и шикарное издание «Властелина колец» в кожаном, инкрустированном камнями переплете с застежкой.
На втором этаже – спальня с черно-белыми фотографиями: фрагменты тел натертых маслом африканцев. Большая кровать с витой спинкой и шелковым черным бельем. В прикроватной тумбочке обнаружились игрушки – розовые мохнатые наручники, какие-то мази, фаллоимитатор, маска с красным кляпом-шариком. В шкафчике Герман нашел корсеты Agent Provocateur: Надя всегда была фанатом этого бренда и в эпоху их игрищ в ASAP пересылала ему на домашний мэйл разжигающие кровь рекламные видео.
А вот и косплей-костюм розового дракончика, в котором госпожа Магнитская пряталась, не в силах отказаться от дармового Dom Perignion в замке Сергея!
Кабинет Петра находился на самом верху. Лестница вела туда прямо из спальни: во время бессонницы всегда можно подняться поработать или, наоборот, спикировать на малышку после особенно удачной главы.
В кабинете – полки Британской энциклопедии, книги по маркетингу, рекламе, философии и социологии. Большой стол с зеленым сукном. Вид на сад через окно мансарды. Ни дать ни взять – уголок ученого.
С краю на столе стопочкой сложены бумаги. Герман прочел заголовок: «Лечение депрессии: терапия розыгрыша».
«Одна из главных задач, которые стоят перед терапевтом розыгрыша, – читал Герман, – дать исследуемому “образ цели”. Сегодня без этого невозможно построить индивидуальную программу конструктивной самореализации. А согласно Абрахаму Маслоу, без самореализации невозможно полное человеческое счастье. Когда-то в детстве мы все хотели стать космонавтами, святыми, великими писателями и самыми богатыми людьми на планете. Потом жизнь внесла свои коррективы, но многие из нас лелеяли образ цели, боясь, забыв его, лишиться всякого смысла существования. Именно отсюда такая удручающая статистика депрессий…»
Герман пропустил несколько строк и снова впился глазами в текст:
«Попробуем пойти от обратного, углубиться в мечту исследуемого, довести ее до абсурда, не боясь показаться разоблаченными, ведь человек хватается за любую надежду, и когда очарование нереализуемой цели уйдет, когда возникнут другие, более бытовые, востребованные социумом задачи, мы получим здорового члена общества!»
В ящике стола Третьяковский нашел фотографию – трое в костюмах позируют, обступив Петра на фоне Института психологии РАН. Герман всмотрелся в их лица и узнал троих членов ордена в костюмах, которые задавали ему вопросы во время презентации. На обратной стороне была старомодная подпись красивым каллиграфическим почерком: «Же лаем успехов в разработке нового метода. Кандидаты психологических наук К. Прохоров, Б. Норман, Ц. Цинципер».
