Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
После добровольного отстранения от непосредственного контроля над дипломатической миссией в Арадоне и над собственной организацией мне оставалось лишь читать получаемые отчеты о деятельности двойников во дворце и работе Герберта над проектом.
Сначала для получения этих сверхсекретных сведений собирались создать глубоко законспирированную сеть, но стараниями эл’Рая это стало невыполнимо. Потом хотели использовать магические способы, которые были небезопасны. Затем шли совершенно несостоятельные и довольно глупые идеи. Под конец мозгового штурма я раздраженно хлопнул ладонью по столу и сказал, что если у вас в руке есть молоток, то не надо изобретать другого инструмента для забивания гвоздей. Моим молотком в этой ситуации были ташшары.
Отложив бумагу, я потер глаза и просидел с прикрытыми веками минуты полторы. Затем, осмотревшись и убедившись, что утренние сумерки еще густы, прикрыл рот ладонью и позвал:
– Си́мон.
Ташшары, один из многих подвидов демонов Темноты, считали себя прирожденными убийцами. Они и были таковы, сильные, быстрые и беспощадные, но я ценил их не за это, а за скрытность и умение проникать туда, куда иным путь был закрыт.
– Жду ваших распоряжений, хозяин, – прозвучал тихий хриплый голос из-за спинки кресла.
– Вот эти документы передай Ивасаме, а вот эти инструкции – во дворец, пусть гомункулы продолжают вести себя тихо.
– Будет исполнено, хозяин.
Прошло немного времени.
– Что-то еще? – спросил я, скорее угадывая, что демон не ушел.
– В нескольких домах вокруг вашей обители засели шпионы, хозяин.
– Я знаю.
Я действительно знал об этом. Они появились ночью, скрытно проникли в заброшенные особняки, окружив мой со всех сторон, и стали наблюдать. Было занимательно следить с помощью Голоса, как сгустки живых эмоций движутся в непроглядном ночном мраке.
– Желаете, чтобы мы избавились от них?
Я задумался.
– Можешь дать описание?
– Приблизительное. Мы не знаем, кто они, обычные люди, авиаки и шерхарры.
– Шерхарры? – удивился я.
– Да, хозяин. Белые шерхарры.
– Белые… с сабельными клыками и короткими хвостами?
– Как всегда верно, хозяин. Желаете, чтобы мы их убили?
– Наблюдайте, но не показывайтесь и не вмешивайтесь.
– Будет исполнено.
И вновь он не ушел.
– Что еще?
– Герберт Ивасама попросил задать вам вопрос при встрече.
– Хм?
– Он спросил: как вы справляетесь с таким потоком работы?
Я тихо рассмеялся. Бедолаге Ивасаме приходится нелегко на моем месте.
– Передай ему, что верный рецепт к успеху – это спать в среднем по три часа в сутки, делать перерывы только для трапез, отправления естественных нужд и пятичасового чая. Все остальное время надо просто – слава богине, что Себастина этого не слышит, – рвать задницу на работе. Как-то так и живу последние четырнадцать лет с редкими перерывами.
– Я обязательно передам: рвать задницу на работе, – прохрипел ташшар. – Всего доброго, хозяин.
Мышцы ныли, а суставы пощелкивали, когда я принялся прогуливаться по кабинету, разглядывая через окна утреннее небо. В Старкраре такого яркого и красочного великолепия обычно было не увидеть. Конечно, жара, царившая в этой стране, казалась мне, северянину, беспощадной, но, созерцая восходы и закаты, я допускал мысль, что оно того стоило.
Вернулась Себастина с кофе, и я поведал ей, что этой ночью по соседству от нас поселились агенты арбализейской тайной службы. Моя горничная с убийственной серьезностью сообщила мне, что я неподражаем. Затем наверху раздались хлопки крыльев – чердачный постоялец вернулся с ночной охоты. Я попросил отправить Мелинду наверх и осведомиться, не желает ли он позавтракать, если она уже проснулась.
– Слуги могут спать лишь тогда, когда спит хозяин. А вставать они обязаны еще раньше.
– Стало быть, они с Луи тоже не ложились.
К тому моменту как дрожащая служанка вернулась доложить, что чердачный постоялец вежливо отказался, ссылаясь на усталость, я уже допивал кофе. Казалось, визит в гости к рукокрылому соседу несколько нервировал бедняжку Мелинду.
Приняв ванну, которую Себастина приказала готовить задолго до восхода, и позавтракав на заднем дворе в свежести, предшествовавшей новому знойному дню, я внезапно обнаружил, что не знаю, куда мне податься теперь.
– Куда мы должны податься теперь, шеф? – спросил Адольф Дорэ, похрустывая гренком. Он расположился в одной из множества свободных комнат особняка и был, пожалуй, единственным его обитателем, который проспал прошлой ночью хоть пару часов.
– Даже не знаю, что тебе ответить. Вокруг расселись наблюдатели, которые будут отслеживать каждый наш шаг. Я отправил Ивасаме запрос на информацию об арадонском отделении кланов «Сайджэн» – уж слишком откровенно этого требует способ, которым запытали художника. А пока информация не пришла… Себастина, знаешь, о чем я думаю?
– Возможно, о том, что господин Дорэ тащит из вашей тарелки уже четвертый гренок, хозяин. – Моя горничная излучала неодобрение в сторону провинившегося, при этом оставаясь внешне хладнокровной.
– Мм, нет, я думаю о цирке, Себастина.
В тот момент я совершенно случайно заметил, как изменился эмоциональный фон усача, тянувшего руку к моей тарелке. После упоминания цирка разум Адольфа исторг рябь волнения. Что это, страх? Один из самых бесстрашных людей, которых я встречал в жизни, испугался?
Укорениться эта крамольная мысль не успела.
– Простите, хозяин, – высунулась Мелинда. – На улице замечено оживление.
– Нас штурмуют?
– Ой, нет! Просто много людей идут мимо нашего дома к тому, что дальше, кажется, это жилище зеньора Рома. Они собираются там и выглядят расстроенными.
– Расстроенными как «ах, как грустно» или расстроенными как «давайте ворвемся в это здание и убьем всех, кто внутри»?
– Скорее что-то между, хозяин.
– Вот как? Что ж, взглянем.
Себастина воздержалась от ворчания на тему, что благородному тану не пристало покидать жилище без верхней одежды, когда я вышел на улицу и неспешно двинулся к дому, вокруг которого собиралась толпа. На моих глазах к ней присоединилось семеро человек, и подходили другие. Все они являлись ларийцами – серый цвет волос и глаз однозначно выдавал их происхождение. Эмоциональное «облако», поднимавшееся над ними, сквозило гневом, страхом и… горем. Все они, так или иначе, злились и боялись, но некоторые вместе с тем испытывали еще и сильную душевную боль.
Дверь старого, неопрятного особняка со скрипом отворилась, и на широкое крыльцо-веранду выступил Джек Ром. Старый лариец смолил самокрутку и рассматривал притихших сородичей, пока один из них, тоже довольно немолодой мужчина, не вышел вперед.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
