Он засмеялся.
– Да, конечно. Она вне себя от радости, что предпочли ее, несмотря на вашу красоту и состояние.
Тильда покачала головой.
– Гай, вы для меня – дорогой друг… но не более того. Даже сделай вы мне предложение, я его не приняла бы.
Он стиснул ей ладонь.
– На самом деле?
– На самом деле.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Значит, мы желаем друг другу счастья? Я знаю, что Крис счастлив. Он ни за что не сделал бы предложения, если бы этого не хотел.
– Я желаю вам огромного счастья, Гай. А теперь простите меня, но мне нужно вернуться к этим ужасным спискам.
Он улыбнулся.
– Конечно… кузина, – и, наклонившись, с нежностью поцеловал ее в уголок рта. – Спасибо, Тильда. За все.
Она привстала на цыпочки и тоже поцеловала его.
– Не стоит благодарности, кузен.
Они с улыбкой смотрели друг на друга, но Тильда с трудом сдерживала слезы. Неважно, что это не имеет к Гаю никакого отношения, он все равно не должен их увидеть – еще подумает, что она сказала ему неправду. А в подлинной причине слез она не могла признаться.
– Пойдемте, – сказал Гай. – Я доставлю вас обратно к вашим спискам.
Она поторопилась отказаться.
– Нет, не надо. Раз я здесь, то поищу что-нибудь почитать. А вы идите.
Когда Гай ушел, Тильда облегченно вздохнула. Бедняга Гай! Неужели он действительно решил, что она в него влюблена? Тильда сморгнула слезу, подумав, как Милли доверяет Гаю и любит его, если смогла поделиться с ним своими сомнениями. Вот если бы у нее хватило мужества поступить так же! По щеке скатилась еще слезинка. Тильда всхлипнула и утерла слезы. Не о чем плакать – она выходит замуж за любимого человека, и все считают, что он хочет на ней жениться и поэтому счастлив. Снова потекли слезы. Тильда достала платок и вытерла мокрые щеки. Так продолжаться не может! Нельзя плакать по малейшему поводу. Она должна призвать на помощь все самообладание леди Уинтер. Только самообладание, а не горький цинизм. Криспин этого не заслужил. Он поступил благородно, защитив ее.
Тильда сунула платок в карман и вышла из библиотеки с высоко поднятой головой.
Дверь за Тильдой закрылась, и Криспин, сидевший на галерее спиной к перилам в большом кресле с подголовником, со стоном обхватил голову руками. Он не ответил матери, когда она его позвала, так как ему хотелось побыть одному и собраться с мыслями. А теперь в голове у него вообще все смешалось.
Гай ее поцеловал, правда по-дружески, но все же поцеловал, и даже два раза, если поцелуй в руку тоже считается. Ему следовало обнаружить свое присутствие, но он сообразил, что в библиотеке кто-то есть, лишь услыхав голос Гая, приносившего свои извинения. Возможно, он в этот момент задремал. Но затем он стал подглядывать через спинку кресла, и это недопустимо. Не поступи он так, то и не увидел бы, как Гай ее целует. За что он мог извиняться? Только за то, что поселил в ее сердце ложные надежды. И она в ответ тоже его поцеловала, а когда он ушел, то заплакала. Криспин выругался. Если бы не Пембертон, то у него была бы возможность дать Тильде время прийти в себя и осознать, что он ее любит. А теперь он явится к ней брачной ночью, зная, что она любила и хотела другого. Он был уверен, что она ему не откажет, хотя прошлой ночью отказала, несмотря на то что всем своим существом тянулась к нему. Ему до боли хотелось утешать ее, заботиться о ней, но он не осмеливался на это. Он больше себе не доверял. Один раз она ему уступила, так как нуждалась в утешении, и он этим воспользовался. Больше он себе этого не позволит.
В течение нескольких дней он заметил странную перемену в настроении Тильды: тихая сдержанность уступила место озабоченности. Она постоянно морщила лоб, и на ее лице он видел недоуменное выражение, словно она пыталась вспомнить что-то и не могла. Порой она бывала очень рассеянна, и приходилось дважды обращаться к ней с вопросом. Один раз он заметил, как она тайком наблюдает за ним, а когда он поймал ее взгляд, то она сильно покраснела. А иногда она казалась счастливой, что было совсем уж странно. И еще: частенько на ее губах появлялась загадочная и нежная улыбка, как будто она скрывала очень дорогой для нее секрет.
– Вы уверены, миледи? – спросила Сара. – Всего-то на две недели…
– Всего-то! – Тильда недовольно фыркнула.
– Всякое бывает, девочка… миледи. – Сара пожала плечами.
– Но не со мной, – отрезала Тильда. – У меня была такая задержка только раз… перед Анти.
Тильда бросила настороженный взгляд на Сару. Что от нее ждать? Будет браниться, поворчит или станет поучать? Сара беспокоилась, что у госпожи задержка и что как раз в брачную ночь она может очутиться в неловком положении. Но вместо этого придется сообщить жениху, что она уже беременна, подумала Тильда.
Ее строгая и прямолинейная служанка хмыкнула и заключила:
– Значит, ребенок появится весной. Вот уж его милость обрадуется!
– Сара! – Тильда была потрясена. – И ты не станешь меня ругать за мое поведение?
Сара улыбнулась.
– Чего попусту тратить слова, девочка? Я-то знаю, почему вы так себя ведете. – Она подумала и добавила: – И его милость тоже знает, смею думать. – Она пожала плечами. – Но чего переживать? Через два дня он на вас женится, и предложение он вам сделал не из-за ребенка. Да спорю на свое лучшее платье, что он ног под собой не будет чуять от радости.
Тильду охватило противоречивое чувство: ликование оттого, что носит в себе ребенка Криспина, и страх от предчувствия несчастья.
– Вы ему уже сказали? – спросила Сара.
Тильда закусила губу и покраснела.
– Нет… еще не сказала.
– Ну что ж, – сказала практичная Сара. – Получит приятный свадебный подарок.
До свадьбы оставалось всего два дня, а Тильда так и не могла застать 4Криспина одного. В доме было полно гостей, в том числе и ее тетка. Леди Пембертон прямо заявила Тильде, что будь Милли на ее попечении, то уж точно не выходила бы замуж за Гая Молверна.
– Твой дядя сказал мне, что ты заловила Сейнт-Ормонда и он сделал тебе предложение! Меня это не удивляет. Такой хитрой и неблагодарной особы я никогда не встречала! Боюсь, что твой муж очень скоро пожалеет о своем выборе. – Этими словами тетка закончила свой выговор.
– Я предупреждала вас, мэм, – с улыбкой ответила Тильда. – Очевидно, его милость соблазнился моим состоянием.
Она не стала объяснять, что как раз вмешательство лорда Пембертона привело к тому, что Криспин сделал ей предложение.
Криспин долго не мог уснуть и, стоя возле окна, думал о том, не совершил ли он ужасную ошибку. Может, стоило просто сказать Тильде, что он ее любит? Он не представлял, как завтра будет заниматься с ней любовью, если этого не скажет. А что будет чувствовать она? Он заметил, с какой грустью она смотрит на Гая и Милли. И она плакала в библиотеке после того, как Гай поцеловал ее. Что она испытает завтра ночью, зная, что любимый мужчина спит с ее кузиной? Он не в состоянии навязать ей физическую близость. Но как ей все объяснить? Только признавшись в своей любви.
