Желтые полицейские собрались вокруг белого эмалированного таза и, чтобы охладиться, по очереди поливали себя ковшами с водой, а некоторые поливали водой головы.
Лейкин взял ковш, и я переложил руку Митека на подол рубашки Зигмуса и продрался к нему.
– Только посмотри, какие люди, – сказал Лейкин.
– Я знаю, где находятся все дыры контрабандистов, – сказал я ему.
– Я это тоже знаю, – сказал Лейкин. Лента у него на фуражке так вымокла, что было невозможно прочитать надпись. Он облил водой рубашку.
– Я знаю, где находятся все контрабандисты, – сказал я ему.
– Я тоже знаю, – сказал он.
– Нет, не знаешь, – сказал я.
Он посмотрел на меня так, будто его уже достаточно дурили.
– Значит, я вытаскиваю тебя отсюда, а ты приводишь мне всех этих людей? – спросил он.
Я указал на Корчака и мадам Стефу и сказал:
– Вытащи их отсюда, и тогда я приведу тебе этих людей.
– Ах вот как, – сказал он. – Что ж, многие хотели бы его отсюда вытащить.
Он сказал что-то стоящему рядом полицейскому, и затем мы подошли к Корчаку.
– Пан доктор, – сказал он.
– Господин Лейкин, – проговорил Корчак. Он не надел очки, и солнце заставляло его щуриться.
– Следующий поезд на подходе, – сообщил ему Лейкин.
– На подходе всегда есть следующий поезд, – сказал Корчак.
Его трясло.
– А этот молодой человек, кажется, думает, что вас следует спасти, – сказал ему Лейкин.
– Я полагаю, что всех нас следует спасти, – сказал Корчак.
– Вполне допускаю, что это можно организовать, – сказал ему Лейкин.
Корчак поднял глаза.
– И как, по-вашему, это случится? – сказал он.
– Вам придется пойти со мной и спросить об этом у командующего офицера, – сказал Лейкин.
– И где же он? – спросил Корчак.
– Здесь недалеко, – сказал Лейкин. – Минутах в десяти ходьбы.
– Вы можете дать мне гарантию, что их не заберут, пока меня не будет? – спросил Корчак.
– Вы шутите, да? – спросил Лейкин.
– Нет, это вы шутите? В таком случае я отказываюсь, – сказал ему Корчак.
– У вас может получиться вытащить отсюда всех, – сказал я.
– И что, я должен оставить их тут в этом месте совсем одних? – спросил он у меня.
– Я за ними присмотрю. А вы поспешите, – сказал я.
– Ты присмотришь за ними, – проговорил он.
– Да, я за ними присмотрю, – сказал я.
– А ты можешь себе представить, каково им будет, если придет следующий поезд, а меня нет? – сказал он.
– Прошу вас, – сказал я.
– Чего ты от меня просишь? – сказал он.
– Послушайте меня! – выкрикнул я.
Но, говоря по правде, я не мог представить ровным счетом ничего. Я всегда представлял только себя, переполненного обидой. Кроме этого, я никогда не представлял ничего. А вот и следующий поезд прогремел гудком и показался из-за поворота, и начался новый приступ воплей и выкрикивания имен, пока все не потонуло в гуле его тормозов.
Корчак перевел взгляд обратно на своих мальчиков, а мадам Стефа поднялась и подошла к нему. Девочки хватались за ее юбку. Корчак протянул руку, и она сжала ее в своей. Зигмус и Митек сидели на корточках и казались заплаканными и несчастными.
– Я описался, – сказал мне Зигмус так, будто это было самым худшим из всего, что произошло.
У вагонов снова начались крики.
– Все встаем, – сказал Корчак. – В шеренги по четыре.
Я выл и трясся и что-то лепетал до тех пор, пока кто-то не убрал мои руки с лица. Это был Корчак.
– Прекрати, – сказал он.
Но я не собирался прекращать.
– Я тебе никогда не показывал мою Декларацию Прав Ребенка, – сказал он.
За его спиной дети собирали свои вещи, мальчики и девочки были вместе и уже встали в шеренги. Зигмус дергал себя сзади за штаны. Один желтый полицейский позади него заплакал.
– Во мне уже не осталось ни капли здоровья, – пробормотал сам себе Корчак.
Он наклонялся ближе и ближе, пока не оказался так близко, что я мог почувствовать его запах. Он положил руки мне на затылок и коснулся своим лбом моего. Я громко всхлипывал и намочил слезами его лицо, но он продолжал придвигаться ближе.
– У ребенка есть право на уважение, – сказал он. – У ребенка есть право развиваться. У ребенка есть право на существование. У ребенка есть право на скорбь. У ребенка есть право учиться. И еще у ребенка есть право совершать ошибки.
* * *
ПО СЕЙ ДЕНЬ НЕ НАЙДЕНО ДОСТОВЕРНОЙ ИНФОРМАЦИИ о последних часах жизни Януша Корчака, его сотрудников и детей. Довольно долго после окончания войны бытовали слухи о том, что он был спасен вместе со Стефой и некоторыми сиротами и что их видели в ряде польских деревень. Существуют разные свидетельства, но с наибольшей степенью вероятности все они были депортированы в лагерь Треблинка после полудня 5 августа 1942 года. Начальник лагеря доктор Ирмфрид Эберль сообщал вышестоящему начальству, что в это время Треблинка была переполнена людьми и там творился хаос, а новоприбывших встречали горы трупов, посему стало практически невозможно держать людей в неведении, когда их отправляли в газовые камеры.
Благодарности
Пользуясь выражением Маргерит Юрсенар из «Заметок к роману “Мемуары Адриана”», моей главной целью в данной работе была попытка «по возможности проникнуть во внутренний мир другого человека настолько, насколько позволяют реальные свидетельства», поэтому этот роман был бы невозможен или же возможен в крайне урезанной форме без принципиально важных сведений, взятых из следующих источников: воспоминаний Януша Корчака «Ghetto Diary; The Selected Works of Janusz Korczak», ред. Martin Wolins; Aaron Zeitlin «The Last Walk of Janusz Korczak» (поэма в прозе); Emmanuel Ringelblum «Notes from the Warsaw Ghetto» под ред. Jacob Sloan; Barbara Engelking и Jacek Leociak «The Warsaw Ghetto: A Guide to the Perished City»; Marta Markowska «The Ringelblum Archive: Annihilation – Day by Day»; Bogdan Wojdowski «Bread for the Departed»; и Dawid Rubinowicz «The Diary of Dawid Rubinowicz». Я также невероятно признателен автору книги «To Live with Honor and Die with Honor: Selected Documents from the Warsaw Ghetto Underground Archives O.S. (Oneg Shabbath)» под ред. Joseph Kermish; «The Warsaw Ghetto Oyneg-Ringelblum Archive Catalog and Guide» под ред. Robert Moses Shapiro and Tadeusz Epsztein; «The Diary of Dawid Sierakowiak» под ред. Alan Adelson; «The Yad Vashem Encyclopedia of the Ghettos During the Holocaust» под ред. Guy Miron and Shlomit Shulhani; «Words to Outlive Us: Eyewitness Accounts from the Warsaw Ghetto» под ред. Micha/l Grynberg; «Awakening Lives: Autobiographies of Jewish Youth in Poland Before the Holocaust» под ред. Jeffrey Shandler; «From a Ruined Garden: The Memorial Books of Polish Jewry» под ред. Jack Kugelmass and Jonathan Boyarin; «The Last Eyewitness: Children of the Holocaust Speak», том 1, под ред. Wiktoria S´liwowska, том 2, под ред. Jakub Gutenbaum and Agnieszka Lata/lа; «Hunger Disease: Studies by the Jewish Physicians in the Warsaw Ghetto» под ред. Myron Winick, M.D.; «The Diary of Samuel Golfard and the Holocaust in Galicia» под ред. Wendy Lower; «The Warsaw Diary of Adam Czerniakow» под ред. Raul Hilberg, Stanislaw Staron´, and Josef Kermisz; а также Betty Jean Lifton «The King of Children».
