Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
— Тут не сотня, Зия, а только сорок семь штук, — уныло проговорил Финшер. Его лицо выражало призыв к состраданию.
Рябов и Зия переглянулись, а затем рулевой махнул рукой:
— Ладно, за десять тыкв довезу.
Не испытывая больше терпение непреклонного капитана, Фил и Боби начали перетаскивать тыквы на катер. Матрос Рябов помогал им раскладывать драгоценный груз на палубе.
Когда все было уложено, Рябов оттолкнул катер от берега шестом, а Зия запустил двигатель, и катер начал медленно разворачиваться. Подушка наполнилась воздухом, и Б-67 поднялся над водой на целый метр.
Завертелся толкающий винт, и судно начало стремительно набирать скорость.
Катер мчался все быстрее, а шлейф из водной пыли стелился за кормой длинным хвостом. Речные мухи с треском разбивались о стекло рулевой кабины, где сидели Боби Финшер и Фил Кансен.
Кансен думал о том, что отдаст три тыквы надоедливому Перкинсу и тот наконец отстанет. А Боби размышлял о том, что десять тыкв — это больше двадцати процентов и что теперь, после того как катеров стало на один меньше, цена перевозки возрастет. Этим, конечно, воспользуются все экипажи, кроме него и Кансена, двух дураков, которые профукали свое судно. Пусть ценой уничтожения опасного лазутчика, но кому от этого легче?
Через полчаса катер притормозил возле тайного причала, о котором знали только нижние чины. Фил и Боби перетащили оставшиеся тридцать семь тыкв на берег.
— Эй, вот эту замени, Финшер, — сказал Женя Рябов, показывая на крупную тыкву, подпорченную червоточинкой.
— Не надо, Женя, — окликнул его Зия аль-Деним, — пусть остается, я люблю с червячком.
— Ну ладно, — кивнул Рябов. — Тогда все…
Б-67 прибавил обороты и отошел от берега, а Фил и Боби начали загружать специально припасенную тележку. Когда урожай был уложен, солдаты покидали сверху тяжелые автоматы и, впрягшись в экипаж, покатили его вперед, продираясь по едва заметной тропинке через разросшиеся кусты.
Местность была пересеченной, и приходилось то спускаться вниз, придерживая драгоценную тележку, то подниматься в гору, налегая на нее изо всех сил. Кое-где дорогу перехватывали лианы, и их приходилось рубить армейскими ножами, а потом снова продолжать движение. Солдаты шли молча, не тратя силы на лишние разговоры. Маршрут был давно изучен и не требовал никаких обсуждений.
Под ногами проскользнула болотная змейка. Она ударила зубами в ботинок Фила, но он даже не заметил этого, опасаясь только внезапного появления кого-нибудь из офицеров. Случалось, что они устраивали засады и забирали у солдат с таким трудом доставленные тыквы. Иногда удавалось договориться. Например, с лейтенантом Коноплевым. Он брал себе пару штук и уходил, а вот лейтенант Хаммер самолично разбивал тыквы о землю с таким видом, будто дробил черепа своих злейших врагов.
Он не был убежденным трезвенником, но страдал от любви, а такие страдания, как известно, ни к чему хорошему не приводили. Солдаты жалели Хаммера и считали его парнем «не в себе». Поэтому ему прощались нападения на тыквы, чего никогда не спускали никому другому.
До охранного периметра оставалось уже каких-то четыре сотни метров, когда дорога пошла в гору и солдатам пришлось навалиться.
Колючих лиан стало попадаться меньше, а заросли папоротника сменились лиственными кустами. Змеи почти исчезли, но пауков добавилось. Привлеченные запахом человеческого пота, они, как цирковые акробаты, запрыгали с ветки на ветку.
Один волосатый гигант сиганул на руку Филу, но тот привычно смахнул его в сторону, будто это был кухонный таракан. Оставалось пройти совсем чуть-чуть, когда пауки буквально посыпались дождем, и солдатам пришлось остановиться, чтобы обработать доспехи аэрозолем.
— Боби, глаза, — предупредил Фил, направляя на товарища баллончик. Финшер прикрыл лицо перчаткой, и струя аэрозоля ударила в складки обмундирования и бегущих по нему пауков.
Под действием яда насекомые подпрыгивали вверх, будто их подбрасывала аварийная катапульта, и тут же валились замертво. Остальные, испугавшись, прыгали обратно в кусты. Оказавшись в безопасности, пауки беспокойно зыркали четырьмя парами глаз и злобно шипели вслед уходящим солдатам.
Когда напарники подобрались почти к самому охранному периметру, Фил вышел из кустов и, посмотрев по сторонам, не заметил ничего подозрительного. Тогда он махнул Бобу, и тот выкатил тележку на открытое пространство.
В нужном месте Фил убрал секцию забора с колючей проволокой и помог Бобу вкатить груз на территорию базы.
— О, сегодня пить будем!.. — крикнул с наблюдательной вышки рядовой Куррапас.
— Кто будет, а кто и на вышке попарится, — зло ответил Кансен, одуревший от жары и усталости.
— Я слышал, вы свой катер разбили. На чем же тыквы везли?
Финшер не хотел ни с кем разговаривать, но желание поругать экипаж Б-67 взяло верх.
— Да Зия с Рябовым нам помогли! — крикнул он. — Совсем обобрали, с-суки!.. Больше двадцати процентов!
— Беспредел… — покачал головой Куррапас.
Больше ни на что не отвлекаясь, Фил и Боб подкатили тележку к тыльной части вещевого склада. Там на прогретом чердаке хранились запасы спиртного большей части рядового и унтер-офицерского состава базы.
Фил взобрался Боби Финшеру на плечи и, поелозив по стене ногами, оказался в чердачном окне.
— Давай, — скомандовал он, и Финшер начал перебрасывать ему тыквы.
Одна, вторая, третья… Тыквы ложились в древесные опилки и получали «страховой полис». Теперь уже никто, кроме хозяина, не имел права до них дотрагиваться. Не исключая и офицеров.
По негласному закону базы доставленные на чердак спиртовые тыквы изъятию не подлежали. Правда, рассказывали, что был такой — капитан Мюррей, который решил покончить с пьянством на базе. Он нашел склад тыкв и начал сбрасывать их вниз, но так получилось, что он и сам «случайно» выпал из чердачного окна. И хотя ему посчастливилось выжить, с военной службы его списали.
Подвиг капитана Мюррея вошел в историю базы, но повторять его никто не хотел. Офицеры не только боялись этого, но и понимали, что личный состав мучился на Танжере со скуки и спиртовые тыквы были единственной отдушиной в нелегкой жизни солдат…
Когда драгоценные плоды были разложены рядами в строгом отдалении от чужих запасов, Фил Кансен прошелся по чердаку, на глаз определяя спелые «бутыли».
Вот запасы Бертольда Кваснера. Очень много спелых. Фил выбрал парочку понравившихся ему плодов, а на их место принес три своих. Два к трем — это был установленный обмен незрелых тыкв на уже готовые.
Вернувшись к окну, Фил сбросил Боби Финшеру тыквы Кваснера и осторожно спустился сам.
— Чьи такие красавицы? — поболтав «бутыль» возле уха, спросил Боби.
— У Бертольда позаимствовал — строго по таксе. Не будем же мы ждать неделю, пока наши вызреют?
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
