– Нет.
– У вас болит поясница, и вы не можете сесть?
– Ответ неверный.
– Тогда не знаю.
– Кат, Розалия Станиславовна хочет, чтобы ты открыла ей дверцу, – выпалила Лизавета.
Свекрища удовлетворенно закивала:
– Лизок, ты душка. Ката, она права. Быстро открой дверцу!
– Почему сами не откроете?
Уставившись на свой маникюр, Розалия Станиславовна вытянула губы трубочкой:
– Видишь ли, котя, я проанализировала ситуацию и пришла к выводу, что мы, оказывается, неправильно живем.
– В смысле?
– Ну, не по этикету. Вот скажи, кто я такая?
– Поехали, – торопила Лизка.
– Закрой ротик, котенок. Ката, отвечай.
– Моя свекровь.
– Вот! Я твоя мать, мать твою! Прости за каламбур. Ты должна относиться ко мне с уважением и почтением. А ты, дорогуша, что-то совсем распоясалась. Сидишь в машине, меня в упор не замечаешь. Как-то это, детка, не гламурненько. С этой минуты я требую, чтобы ты открывала мне дверцу «Фиата», когда я сажусь в машину, и проделывала то же самое, когда я из нее выхожу.
Сказать, что Катарина была поражена услышанным, это значит не сказать ничего. Как вам такое нравится? Открывать дверцу! Да она издевается? Смотрите, какая королева! А что будет дальше – свекровь потребует отвешивать ей поклоны и называть ее Ваше Величество?
– Ката, я жду. Не заставляй нас всех нервничать.
– Лично я не нервничаю, – спокойно ответила Наталья. – Мне все равно, поедем мы или нет. У меня и дома дел по самую шапку.
Обойдя машину, Катарина открыла дверь со словами:
– Прошу.
– Мерси.
«Фиат» тронулся с места.
Розалия пела соловьем:
– Сто лет на коньках не каталась! Не разучилась ли?
– Сто лет назад коньков, наверное, еще не было.
– Лиза, котенок, ты хочешь попасть в центр развлечений?
– Спрашиваете! Конечно, хочу.
– Тогда не влезай, когда разговаривают взрослые! – рявкнула свекрища.
Лизка затихла. Зато заговорила Натка.
– Я не хотела вас огорчать дома, но… должна признаться. Я не умею кататься на коньках.
– Во прикол! Ты правда не умеешь? – засмеялась Лизавета.
– Ни разу не каталась.
– Бездарность! Не уметь кататься на коньках – это такое бескультурье. Зачем тогда с нами поперлась?
– Так вы приказали.
Свекровь усмехнулась.
– А… ну да, припоминаю.
– Ничего, Натка, научишься, – ободрила ее Катарина. – Я ведь тоже катаюсь с горем пополам.
– Смотрите, не опозорьте меня в центре, – процедила Розалия.
– И меня позорить не надо, – поддакнула Лизка.
– Моя школа, – хмыкнула свекровь.
Центр развлечений – четырехэтажный комплекс огромных размеров – заставил свекровь присвистнуть.
– Вот это да! И почему, спрашивается, мы не приезжали сюда раньше?
Катка промолчала.
Первым пунктом в обещающем быть бесконечным воскресенье стояло катание на коньках.
Получив коньки, четверка уселась на скамейку. Наталья с ужасом смотрела на детвору и взрослых, весело рассекавших по искусственному льду.
– Я так не смогу, – шептала она, глядя как Лизка ловко шнурует коньки.
– Мы тебя научим, правда, Розалия Станиславовна? Эй, Розалия Станиславовна?
Внимание свекрови целиком и полностью было приковано к стоявшему неподалеку блондину средних лет.
– Что ты сказала?
– Будем учить Натку кататься?
– Да, ты права, он симпатичный. Интересно, с кем этот красавчик сюда пришел?
– Это дядя Слава, – пояснила Лизавета. – Отец Кольки из моего класса. Они часто здесь тусуются.
– Так он женат?
– Еще как! У Кольки две старших сестры и два младших брата.
Свекровь насупилась:
– Всех мужиков разобрали, жуткая несправедливость.
– Мне казалось, мы приехали развлекаться, а не заводить знакомства.
– Ката, ты рассуждаешь как дряхлая, выжившая из ума старуха. Одно другому не мешает.
– И тем не менее пойдемте на лед.
Поддерживая Наташку, Катарина, стараясь не грохнуться, процокала на каток.
И если свекровь с Лизаветой проявили себя как самые настоящие профи конькобежного спорта, то бедная Натали падала с периодичностью пять шлепков в минуту.
– Кат, у меня не получается. Я хочу сесть! Это пытка!
– Опирайся на меня.
– Дети смеются, мы как две калеки.
– Не смотри на детей, смотри под ноги.
– Я стара-а-а-а… Ой! Опять.
– Поднимайся.
– Не буду!
– Ната!
Свекровь смеялась в голос.
– Со стороны вы выглядите как идиотки. Клянусь! Так и быть, окажу помощь нуждающимся. Натали, давай руку.
– Что вы собираетесь делать?
– Увидишь. Лизок, бери ее за правую руку, я – за левую.
– Ой-ой-ой! Осторожней!
– Меньше слов, сейчас ты у нас превратишься в звезду катка.
– Я не хочу в звезду катка, может, лучше в звезду скамейки? Или в звезду кафе, а?
– Лизок, рванули!
Катарина даже не успела крикнуть, что это абсурд, как Розалия уже сорвалась с места.
Разогнавшись, Станиславовна прокричала:
– Ну как, впечатляет?
– О-очень впечатляет, – проблеяла перепуганная Наташка. – Только умоляю, остановитесь! Мне страшно!
– Ерунда, тяжело в ученье – легко в бою.
– Я не собираюсь в бой. А-а-а… мама!..
– Лизка, отпускаем!
На полном ходу Наталья, согнувшись, словно лыжник, спускающийся с горы, покатила аккурат к заграждению.
С криками: «Спасите!» Наташка впечаталась в деревянную преграду и рухнула на лед.
– Круто получилось! – захлопала в ладоши Лизка.
– Не мешало бы повторить.
– Не подходите! Отойдите от меня! Я уже накаталась! Каточка, скажи им.
Под гневные крики Копейкиной, смех Лизки и ор Розалии Натусик на четвереньках поползла к скамейке.
– Почему она ползет?
– А вы не догадываетесь? Она же могла пострадать.
