— С тобой, ma petite, — никогда.
— Неправда. Когда мы только познакомились, ты пытался меня соблазнить.
— Любой мужчина попытается соблазнить женщину, которую он хочет.
— Может быть. Но ты меня учил, что капелька секса — это не та участь, которая хуже смерти.
— Весьма разумно, ma petite.
— Но, Жан-Клод, давай будем видеть и хорошую сторону. Если тигры замешаны в убийстве, то Макс и его королева входят в группу, убившую полисмена. И если я докажу их вину, то я их убью — легально; не как твой слуга, а как маршал США.
— Мы убили мастера города Чарльстона и поставили на его место своего вампира. Если мы убьем еще одного мастера города, совет вампиров может воспользоваться этим как поводом применить против нас санкции.
— Санкции?
— У нас, как ты знаешь, в совете есть враги.
— Я помню.
— Кроме того, смерть Макса и Вивианы оставила бы огромный вакуум власти в Вегасе.
— Это наша проблема?
— Нет, если у тебя не будет выбора и они действительно убили всех этих полисменов. Но если бы мы могли избежать подобного вакуума власти, это было бы лучше.
— Я это буду иметь в виду.
— Но действуй без колебаний, ma petite, если придется. Сделай все, что ты должна, чтобы вернуться ко мне.
— Не сомневайся.
— Я не сомневаюсь. Ты собираешься, как это у вас говорят, подставить Макса и его королеву?
— Нет, но, быть может, подтасовать слегка придется.
— Что означает в этом контексте «подтасовать»?
— Это значит, что у нас могут оказаться достаточные доказательства для ликвидации, а потом выяснится, что мы ошиблись. Но я при этом остаюсь полностью в правовом поле.
— Действительно? — спросил оп.
— Да.
— Твои ордера на ликвидацию бывают очень страшными документами, ma petite.
— Один адвокат называет их «лицензии на убийство».
— Я верю, что ты будешь настолько практична, насколько будет необходимо. И найду еще других, чтобы послать в Вегас, по другим делам.
— Какого рода делам?
— Всегда есть какие-нибудь, ma petite.
— Например?
— Макс просил нескольких наших звезд выступить у него гастролерами.
— Имей в виду, что у Витторио могут быть соглядатаи в Сент-Луисе. Он может знать кто мне дорог, так что постарайся не дать ему заложников. Посылай тех, кто сумеет справиться с ситуацией.
— Я буду выбирать аккуратно, ma petite.
— Когда они здесь будут?
— Не позже, чем завтра.
— О’кей, но я буду требовать от тигров разговора до наступления ночи. Они живут в многоэтажном здании, так что у Макса нет подвала, где он мог бы просыпаться раньше, как ты. Я попытаюсь допросить тигров, пока будет присутствовать только королева. Она — зверь его зова, а это значит, что, когда они разделены его дневным сном, она не так сильна.
— Не забывай про шахматы, ma petite. Королева может быть куда опаснее для твоего войска, чем король.
Моя была очередь засмеяться.
— Я никогда не забываю, что женщина может быть опасной, Жан-Клод.
— Иногда ты забываешь, что ты не самая опасная женщина в коллективе.
— Ты хочешь сказать, что я самоуверенна?
— Я хочу сказать только правду. Je t’aime, ma petite.
— И я тебя люблю.
Он повесил трубку, а я подумала, что он прав. Мы закончили разговор, но у меня осталось ощущение, что он прошел плохо, или что Жан-Клод не все сказал, что должен был сказать. Я люблю Жан-Клода, люблю Ашера, но скучаю по своему дому. И еще мне не хватает времени, когда мы с Жан-Клодом наедине. С нами всегда Ашер или еще кто-нибудь, потому что мы в конце концов поняли, что среди нас есть шпион. А может быть, я слишком сурова: есть сплетня. Вампиры любят сплетничать. Можно подумать, что такая долгая жизнь превращает их в философов или мыслителей, и с немногими именно это и происходит, но в основной массе это обычные люди, только очень долго живущие, и они обожают слухи и сплетни. И мы постарались подкинуть на мельницу слухов весть, будто Жан-Клод много времени проводит со своими мужчинами. Но это значило, что теперь я редко оставалась наедине с кем бы то ни было, Я люблю их всех, или симпатизирую по крайней мере, но хотелось бы хоть немного времени проводить с ними наедине. Но как, черт побери, крутить роман с таким количеством мужчин и при этом иметь капельку уединения? Понятия не имею. И забудьте то время, когда я еще могла остаться наедине с собой: этого тоже уже не бывало. Дошло до того, что одна я бываю только в машине, по дороге на какую-нибудь работу или обратно. Это надо поменять, но как — я не знала.
Но сегодня у меня была одна проблема: найти серийного убийцу. Я знала, что мне нужно повидать викканскую жрицу и королеву всех тигров Вегаса… то есть прошу прощения, Чанг всех тигров. И с тиграми надо разобраться, пока еще не слишком темно. Итак, есть четкие цели и ограничения по времени. Если расследование такого жуткого убийства проще, чем моя личная жизнь, значит, что-то очень сильно не так. Проблема в том, как исправить это самое «не так», да и что именно не так? Я только знала, что не слишком счастлива, как и некоторые из мужчин. Сейчас я начинала понимать, что в число недовольных может входить и Жан-Клод. А это уже нехорошо.
Я вышла из машины. Трое мужчин направились ко мне, и по лицам было видно, что сейчас они тоже спорили. Класс. Будем вместе мрачно ворчать.
Глава двадцать вторая
В основном Эдуард объяснял Олафу, чтобы держался от меня подальше. Олаф ему отвечал, что если я с Эдуардом не трахаюсь, тогда это не его собачье дело. Странно. Если бы Эдуард меня имел, Олаф бы тогда решил, что я неприкосновенна. Очевидно, Эдуарду вообще не приходило в голову на эту тему соврать. Я была этому рада, потому что вряд ли сумела бы притвориться. Не говоря уже о том, что если бы эти слухи дошли до Донны они бы ей разбили сердце, а их сын — приемный сын Эдуарда — Питер не простил бы ни его ни меня. Какая-то фрейдистская жуть, как по-моему.
Хорошая новость состояла в том, что вскоре должны были прийти ордера. Эдуард знал номер факса местной полиции.
— Ты и вправду здесь уже работал, — сказала я
Он кивнул.
До меня дошла одна вещь, и я обругала себя дурой, что раньше не поняла.
— Ты местного истребителя знал?
— Да.
В стиле Эдуарда. Ответ точно на вопрос.
Я смотрела ему в лицо. Вряд ли в глазах можно было что-то прочесть, даже если бы не было черных очков, но… но спросить надо было.
