Книга Ошибка Творца - Дарья Дезомбре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
За размышлениями он чуть не проехал свой поворот, но вовремя притормозил и, резко дав вправо, благо за ним никого не было, выехал на улочку, ведущую прямо к кладбищу. Вокруг стояли рядками хрущевки, и Елисей поморщился: ненавидел эту убогую эстетику для бедных, все эти полные хлама застекленные балконы, зарешеченные окна на первых этажах, выкрашенные зеленым вонючие помойки во дворах рядом с детскими площадками — и те и другие засижены больными городскими голубями. Но само кладбище, одобрительно глянул он на кирпичную часовенку, возвышающуюся над темной массой деревьев, было очень стильное. Старинное, восемнадцатого века — его основали во время эпидемии чумы и последние захоронения делали вплоть до пятидесятых. А потом места уже совсем не осталось, и старый погост для нынешних обитателей превратился в излюбленное место для прогулок: для кого романтических, для кого — прикладного значения: с целью опохмелиться в тени надгробий. Он брезгливо поморщился, наступив на осколки пивной бутылки, оставленные одним из таких любителей. Достал из кармана и перечитал СМС: «В старой части кладбища», — написал Толя-фотограф; и, ориентируясь по часовенке, он повернул с главной аллеи в сторону. И вскоре понял, что не ошибся — надгробия со звездами остались позади, а вокруг поднимались склепы и внушительные камни из черного и желтого от времени мрамора. «Под сим камнем погребено тело раба Божия, Московскаго 1-й гильдии купца, Коммерции Советника, Дворянина и Кавалера…» — прочел он на одном из надгробий и хмыкнул: хорошего небось мнения был о себе чувачок, и вот — поглядите: служит местом распития горячительного для всех районных бухашечек. И все же, всмотрелся он вперед, странно — в глубине аллеи не виднелось ни огонечка, прозрачный вечер не нарушался никаким иным шумом, кроме пронзительного пения кладбищенских птиц и ровного гула от близлежащего проспекта. И пахло, пахло здесь совсем как за городом — свежо и чуть горьковато, хотя по нынешним временам ведь не окраина даже, почти центр. Да где они все? — вновь огляделся он по сторонам. В окружении темной разросшейся травы могильные плиты, казалось, светились нездешним светом: раба божия Евдокия Диомидьевна, раб божий Аполлинарий Никифорович. Кресты, стелы, урны… И ни одного осветителя, визажиста иль ассистентки. Он еще раз проверил время, указанное в СМС, и вдруг нахмурился — ряда за два от того места, где он стоял, за серым ангелом с причудливо изогнутыми над головой крылами, он увидел огонек и кивнул. Все здесь. Видно, какая-то засада с электричеством. А не надо было выпендриваться — сняли бы все чинно-благородно в павильоне, подставили потом на задник кладбищенский декор, и… Огонек двинулся вправо, и он машинально повернулся за ним, не заметил камня под ногой и ушиб ступню в легких эспадрильях.
— Эй! — крикнул он блуждающему, как на болоте, огоньку. — Оля?! Настя?! Да елки!
Огонек спрятался за черную стелу, он поднял глаза: «Род Морозовых» — гласила надпись поблекшего золота. И ниже — «Афанасий Федорович». За стелой послышалось шуршание, и он взъярился: что за идиотские прятки? Мальчик он им, что ли?! Разорву, к черту, контракт! Нет, попрошу неустойку, надо позвонить адвокату, узнать, сколько можно из них выжать за это идиотское блуждание на погосте, и…
Но не успел додумать, потому как нога в изгаженной уже жирной кладбищенской землей эспадрилье вдруг не почувствовала опоры и он полетел куда-то вниз, в темноту и глухо ударился головой о старый камень морозовского склепа. Он лежал на дне склепа без сознания и не услышал фатального для себя выстрела.
А огонек, будто высвобожденный этим падением, поплыл мимо старинных могил, то прячась за высокими памятниками, то появляясь вновь и вскоре совсем растворился в теплой летней ночи за вольными кладбищенскими деревьями.
Андрей читал про Елисея Антонова и только диву давался — какой мир обходит его стороной, просто-таки вселенная! Оказывается, манекенщики очень мало получают — меньше миллиона в год, скажите об этом Жизель, она обхохочется (Андрею, впрочем, было не до смеха). Представьте себе, Елисей был единственным, чьи годовые гонорары заходили за эту смешную, все тот же миллион долларов, сумму: парень подписывал контракты с ведущими люксовыми брендами, не чурался и ширпотреба, вроде Гэп. Выяснилось, что это Елисей смотрел на него со всех билбордов и рекламных страниц журналов. А Андрей, серый валенок, так и не признал его в фотографии постмортем, да и на Пашином столе не узнал. Хотя Маша на секунду загляделась — ему сказала, что «где-то видела», но Андрей был уверен, глянец Маша просматривает примерно с той же частотой, что и он сам. Нет, ревниво поморщился Андрей, ее заинтересовал сам покойник. Эдакий Давид Микеланджело — да на прозекторском столе. Про Давида это уже Паша заметил Маше, а она кивнула. Андрей бы и Давида не признал, куда уж там лично Елисея. Одним словом, мужик зарабатывал больше миллиона в год только на своем сходстве с ренессансными идеалами красоты. И за последние сутки Андрей нагляделся на его фотографии на всю оставшуюся жизнь — и в труселях от Кляйна, и в очочках от Гуччи, и в плащах от Бербериз. А еще он встретился с несколькими барышнями под два метра, каждая из которых имела с Елисеем большую и чистую любовь и беседовала с капитаном так, будто давала интервью в модный журнал: читая расшифровки записей, Маша то и дело кривила рот в усмешке, нападая на перлы:
— Когда мы встретились с Елисеем, на мне был узкий синий пиджак, и он сказал, что цвет моего пиджака идеально сочетается с цветом его глаз…
— Когда мы отдыхали на Барбадосе, Елисей, играя в гольф, рассек себе скулу, и с тех пор этот сексуальный шрам стал его визитной карточкой…
— Когда он приходил домой уставший, он кидал в меня вещи, любые, которые попадутся под руку. Я укрывалась, но вскоре это стало его любимой игрой, для расслабления после тяжелых съемок или от скуки. Он целился в меня предметами — я пряталась за мебелью. Он огибал мебель и снова целился. Иногда после таких игр я ложилась в больницу. Он всегда платил, и щедро, да и разъезжал без конца по всему свету, работы у меня было мало. Я оставалась, терпела. Но однажды он чуть не выбил мне глаз, и тогда я решила подать на него в суд…
— Что это? — подняла ошарашенный взгляд от показаний Маша.
— Понравилось? — мрачно кивнул Андрей. — И мне. Это его домработница. Последняя. Но привычку кидаться вещами он взял давно. Его мать умерла от кровоизлияния в мозг, по ее уверениям — упала. Однако существует заключение больничного врача, где говорится о явных расхождениях между рассказом елисеевской мамаши и характером тяжелой черепно-мозговой травмы, от которой она в результате и скончалась. Впрочем, поскольку мать в присутствии нескольких свидетелей уверяла, что «сама-сама», а Елисей еще был несовершеннолетним, дело возбуждать не стали. Далее — предыдущая девушка-домработница вернулась на Украину с солидным чеком и говорить со мной по телефону отказывается. Можно, конечно, и ее отыскать, но…
— Но ты сомневаешься, что ноги оттуда растут? Просто характеристика персонажа? — поняла его Маша.
— Не то что сомневаюсь. Открыть этот старый колодец и пустить ему пулю в лоб могла и девушка, но бывшая домработница явно далеко и утешилась деньгами, а последняя…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Ошибка Творца - Дарья Дезомбре», после закрытия браузера.
