И ничего не успела сообразить, как оказалась в объятиях Вадима, который схватил ее и закружил, как ребенка. Вадим долго не выпускал девушку из своих ручищ, осыпая ее лицо колкими поцелуями, а Светочка совсем потерялась в этом сумасшедшем круговороте. Она не могла ни говорить, ни дышать, ни даже пискнуть. Еще немного — и просто могла бы потерять сознание. Ее вдруг охватила жуткая слабость, она не была способна даже к малейшему сопротивлению. В этот момент Светочка простила Вадиму, что он заставил ее так волноваться в последние дни, главное, что он жив, вернулся, а остальное — ерунда. Наконец Вадим осторожно поставил девушку на пол, но не отпустил.
— Привет, — тихо произнес он, глядя ей в глаза.
— Как ты мог, как ты мог? Почему ты не звонил двое суток? — Из глаз Денисовой покатились беспомощные слезы. Она изо всех сил, насколько позволяли его объятия, колотила по Вадиму кулачками куда придется.
— Светочка, радость моя. Я тебе все объясню. Успокойся, пожалуйста. Ты видишь, я даже домой еще не заезжал, сразу к тебе. Я вернулся, Светка! Слышишь, я вернулся! — радостно закричал Вадим и разжал руки, что позволило Денисовой хоть вздохнуть полной грудью и отступить от этого ненормального на пару шагов.
Вадим не обманывал. Только сейчас она сообразила, что одет он в полевой камуфляж, а рядом стоит чемодан. И весь он небритый, страшно уставший, хоть и со счастливой улыбкой на физиономии.
— Проходи, а то ты сейчас весь дом на ноги поднимешь. — Светочка впустила Вадима и закрыла дверь. — Раздевайся и без разговоров в ванну. Я тебе подберу что-нибудь из папиной одежды.
— А можно я потом гигиеной займусь? — очень жалобно, как-то по-детски спросил Вадим.
Получилось очень смешно. Здоровенный мужик, который буквально несколько дней назад ежеминутно рисковал своей жизнью, сейчас вел себя как кисейная барышня и пытался капризничать.
— Не можно, — строго отрезала Светочка. — Вот тебе чистое полотенце, папин халат — и вперед! Там еще папин станок есть, можешь им воспользоваться, если пожелаешь. Ничего не хочу слушать. Отговорки не принимаются ни в каком виде. Небритый, немытый, еще и целоваться лезет в шесть часов утра. Просто нахал неотесанный.
Вадим, счастливо улыбаясь, исхитрился-таки чмокнуть Светочку в щеку и быстренько ретировался за спасительную дверь ванной комнаты. Пока есть время для маневров, вперед к зеркалу. Кошмар и тихий ужас, краше в гроб кладут. Ладно, с красотой повременим, не до того. А потом, с какой этой стати ей вдруг захотелось перед Вадимом покрасоваться? Он ее любит? Очень хорошо. Пусть любит любую, какая есть. Она-то его нет, так что нечего и кокетничать. Надо человека в первую очередь накормить, напоить чаем с дороги. Что там у нас в холодильнике? Все не так уж плохо. Сыр, колбаса, майонез, кетчуп, овощи… Отлично. Горячие бутерброды будут готовы через пять минут, это не проблема. Чай, кофе в наличии. Прекрасно. Не ударим в грязь лицом. Надо сделать все красиво. Чашечки, салфеточки, пусть почувствует, что вернулся по-настоящему в мирную жизнь. Можно представить, какие там условия. Даже если хорошо кормят, наверняка домашним уютом там, где он был, и не пахнет. Пусть порадуется человек. Иногда милые пустячные мелочи имеют ох какое важное значение. Так, стол готов, прекрасно.
Светочка придирчивым взглядом глянула на творение своих рук и осталась довольна. Сейчас они позавтракают, поговорят, потом Вадим уйдет, и все — она свободна. Ее миссия окончена. Все замечательно. Вадим вернулся, она больше никому ничего не должна. Можно будет жить спокойно и просто, как раньше. Не мчаться каждый вечер домой и не ждать с замиранием сердца десяти часов. Но почему-то эти мысли особой радости Светочке не принесли. Конечно, она была рада до бесконечности, что Вадим вернулся, но с его возвращением какая-то важная часть существования выпадает из ее жизни. Ладно, она потом разберется со своими ощущениями, это все лирика и фантазии на вольную тему. С этим пока погодим, успеется. Как хорошо, что не нужно нервничать, смотреть ежечасно новости, времени будет полным-полно.
Вадим пришлепал (пришлепал в прямом смысле, потому что папины тапочки ему были малы на несколько размеров и хлопали по полу при каждом шаге) на кухню совершенно умиротворенный. Светочка глянула на него и невольно расхохоталась. Тот озадаченно уставился на нее. Наконец понял, что Светочкино безудержное веселье не остановить, и озадаченно спросил: «Свет, ты чего?»
— Ты себя в зеркало видел? — еле выговорила она, давясь от смеха.
Картина действительно была та еще. Мало того что папин халат Вадиму был мал и короток до смешного и каждую секунду готов треснуть по всем швам, это еще полбеды. Герой дня добросовестно побрился, и теперь это выглядело ужасно забавно. На загорелом лице в районе губ и подбородка образовались белые проплешины, на которые лучи горячего кавказского солнца не могли проникнуть по одной простой причине — эти участки лица надежно были спрятаны под усами и бородой. Там, на Кавказе, это, наверное, было оправдано. Но ходить по Москве с таким лицом!.. Лучше бы и не брился вовсе. Вот чудак-человек. Ведь не первый раз в такой ситуации. А где же опыт и армейская смекалка? Ага, побрел к зеркалу, вернулся несколько поникший, но не сдался, молодец. Цирковая палитра лица не очень-то отразилась на его настроении. Может парень держать удары, ничего не скажешь. Но красавец тот еще. Как разрисованный немыслимыми красками футбольный фанат. Только те цветные, а этот черно-белый, но очень полосатый.
— Прошу к столу. — Светочка продолжала давиться от хохота. — Хочешь, я тебе тональный крем подарю? — довольно ехидно спросила она.
— Да брось ты на такую ерунду внимание обращать. Через два дня все сравняется. — Вадим беспечно махнул рукой. — Ох, сколько вкуснятины. Спасибо, я голодный как волк. Приятного аппетита, — пожелал он девушке и в тот же миг взял с тарелки аппетитный бутерброд.
— Тебе чай или кофе? — вежливо поинтересовалась Светочка.
— Кофе, если можно, с молоком и сахаром. Ты же чай не умеешь заваривать, — ехидно напомнил Вадим.
Отомстил, называется. Мальчишка, настоящий мальчишка! Теперь захохотали оба. Отсмеявшись, принялись за завтрак.
Вадим уплетал бутерброды с необыкновенным проворством и запивал их горячим кофе. Сколько удовольствия было у человека на лице. Еще чуть-чуть — и начнет довольно урчать, как большой и добрый кот. Светочка смотрела на Вадима и не могла нарадоваться. Она вообще любила, когда люди едят с аппетитом. Вступать с Вадимом в разговоры, задавать какие-то, ничего не значащие по большому счету вопросы сейчас было бесполезно, пусть человек первый голод утолит, потом сам все расскажет.
— А ты почему ничего не ешь? — Надо же, заботу проявляет, несмотря на усталость, зверский аппетит и набитый рот.
— Да как-то не привыкла я плотно есть с утра пораньше. Все-таки на дворе еще раннее утро. Мне чашки кофе вполне достаточно. Ты ешь, ешь, не отвлекайся, не обращай на меня внимания.
— У тебя сегодня выходной? — спросил Вадим и, увидев Светочкин утвердительный кивок, заметно обрадовался. — Извини, конечно, что не дал поспать, но ничего, отоспишься в другом месте.
