– А наши?
– Видно будет, – повторил Дробот, хотя с языка чуть не сорвалось другое, резкое, пугающее и безнадежное.
Вряд ли Полину успокоили такие скупые и неопределенные ответы, но девушка покорно поднялась, одернула специально, для удобного хождения по лесу, укороченную шинель, послушно двинулась за Романом, решив больше не мучить его вопросами.
Спереди послышались голоса, когда они шли уже полчаса.
Мужчины говорили по-русски, и Дробот в первое мгновение решил – кто-то из своих таки вырвался и теперь пробирается в том же направлении, что и они. Даже похвалил себя за точный расчет, правильную оценку ситуации и верное решение. Но уже в следующую секунду понял: навстречу им движутся полицаи – услышал, как неожиданно громко и раздраженно выматерился один из мужчин, ругая какого-то своего товарища:
– Ну, вот потянули тебя, сука, за язык! Броди теперь ночью!
Вскинув автомат, Роман попятился, стараясь не шуметь. Полина тоже успела оценить ситуацию без его указаний. Глаза давно привыкли к темноте, и Дробот увидел в руке девушки вальтер. Приложив палец к губам, Роман кивком велел девушке возвращаться назад. Сам, продолжая пятиться, последовал за ней. Вопреки ожиданиям, голоса полицейских не отдалялись, из чего Дробот сделал очевидный вывод: те идут за ними, сами того не подозревая.
Значит, облава продолжается. Окрестный лес прочесывают, по вполне объяснимым причинам не дожидаясь утра.
Спереди мигнул огонек, затем еще один, еще. Судя по всему, полицаи освещали себе путь карманными фонариками.
Обнаруживать себя и принимать бой Дробот не собирался. Полицаи только этого и ждут, потому ввязываться в драку – верная гибель. Однако теперь складывалось так, что облава невольно теснила беглецов к болоту. В том, что удастся перележать где-нибудь до утра или же пропустить облаву мимо себя, найдя чудесный способ зарыться в землю либо же забраться на дерево, Роман очень сильно сомневался.
Так и не найдя решения, он по-прежнему продолжал отступать, прикрывая Полину: если кто-то вдруг себя проявит, у девушки будет время уйти.
– А ты чего орешь, Гриня? – отозвался между тем из темноты тот, кого обругали. – Слышно тебя за километр. Звери разбегутся, не то что эти…
– Никого тут нет, и забредет сюда разве корова твоя! – огрызнулся Гриня. – Сидели б уже, водку жрали. Нет, понесло тебя, умника… Немецкий крест на пузо захотел? Не дадут, Сивый, выкуси! Сука такая…
– Э, хорэ сучиться, Гришка! – пробасил третий голос. – Не сидели б мы щас нигде, бегали б, как хорты, искали, кого добить. На пулю так нарваться легко, бандиты кусючие.
– А так не нарвемся?
– Так – не нарвемся! Старших надо слушать, которые службу знают. Сивый все грамотно сделал. Не дошло еще, убогий?
Похоже, полицаи остановились для выяснения пока непонятных Дроботу отношений. Встала и Полина, но Роман жестом велел ей отходить вглубь леса, а сам затаился в кустах: планы полицаев его сейчас очень интересовали.
– Не, братва, – отрезал Гриня. – Вот убейте, никак не вдыблю, за каким счастьем мы сюда вот поперлись? Кому оно надо, ваш пост возле болот?
– Дурак, – последовал беззлобный ответ. – Сивый дело тому немецкому начальнику задвинул. Мол, если кто вырвался, могут рвануть к болотам и там пересидеть. Вот бы, значит, выставить возле болот грамотный усиленный пост. Где б ты был сейчас, если б тебя сюда не ввели, красавец? Сюда ж верняк никто не сунется, пересидим спокойно до утра. После доложим: никаких происшествий.
– Ну-ну, посидим… В лесу, с зайцами.
– Да хоть с волками, Гриня! Хата твоя и баба мягкая как были, так и будут. Хочешь, чтобы тебя гоняли до утра, или лучше тут, на свежем воздухе, тихонько пересидеть?
– Вот стратеги, мать вашу!
– Старые воины, Гриня, – вмешался Сивый. – Мы вот с Данилычем в армии-то свою лямку потянули. Ты лес валил в Сибири за ворованные кошельки, а мы вот, считай, в одном полку, получилось так.
– Ты меня зоной сейчас попрекаешь? – взбрыкнул Гриня. – Ты чем лучше, петух паленый? Вы оба – чем лучше?
Похоже, эта компания полицейских впрямь не рассматривала свое задание всерьез. И точно сбежали под шумок от беспокойной службы да шальной пули пусть подальше в лес, зато – туда, где наверняка спокойно. Несмотря на крайнюю серьезность ситуации, Дробот мысленно восхитился находчивостью этих шаромыжников, которая стала прямым следствием их трусости и лени.
Конечно, теперь сложности возникли у беглецов. Как бы там ни было, при первой же попытке прорваться мимо полицаев они неожиданно даже для себя смогут стать героями. Даже при том, что противников, похоже, только трое, силы все равно были явно неравными.
– Ничем мы не лучше, – успокоил Сивый. – Просто мы старше, Гриня, и умнее. От начальства, особенно когда такая суета, как тут у нас завертелась, треба держаться подальше. Мы тут все выполняем особо важное задание: охраняем тыл, на всякий случай. И ежели, Гриня, никаких на нашем участке чепэ не случится, нас даже вон похвалят. Креста не поцепят…
Ноги Дробота слегка затекли.
– Да замурыжил уже своим крестом! – вмешался Данилыч. – Железяки кусок, ни на что не годится. Я вот вам расскажу, как год назад в Сумах стреляли мы жидву…
– Слыхали уже сто раз!
Сидеть дальше в таком неудобном положении становилось невозможным.
– А ты, Гриня, еще послушай и подумай, где надо золото шукать и вообще…
Осторожно, будто перенося на вытянутых руках хрустальную вазу, Роман шевельнулся, перенося тяжесть тела с одной ноги на другую, и при этом чуть-чуть сместился в сторону, меняя позицию.
Под сапогом хрустнула ветка.
Дроботу показалось – огромный медный колокол внезапно оповестил врага о месте его нахождения. Эффект для него тут же стал сравним с тем, как будто гусеницы танка прошлись по деревянному забору. Моментально запаниковав и тут же покрывшись холодным потом, Роман попытался отползти от опасного места подальше – и теперь уже захрустело сразу несколько веток.
– Э, чуешь? – враз посерьезнел Данилыч.
– Что? – встрепенулся Гриня и тут же выплюнул: – Кто?
Палец Дробота лег на автоматный спуск.
Неспешно, плавно надавил.
– А ну, стоять! Кто там?
Спусковой крючок дошел до половины. Только бы Полина успела…
– Какого лешего полошитесь? – пробасила темнота.
Теперь сухие сучья под ногами хрустели громко и уверенно. Палец замер, затем так же плавно отпустил спуск. Старясь казаться невесомым и даже невидимым, Роман выдохнул, вытер тыльной стороной ладони обильно вспотевший лоб.
– Матвей, ты, что ли? – окликнул Сивый.
– Папа Римский! – огрызнулись из темноты. – Чего разорались? В засаду вас послали или песни петь? Спляшите еще!
