– Господи, Дебора, мне как-то спокойнее от мысли, что это детишки нахулиганили. Что ты собираешься теперь делать?
– То же, что и раньше. Буду задавать вопросы, искать ниточки и сообщать о них Гилби. Чем раньше убийцу поймают, тем скорее я вернусь к своим делам.
– Иными словами, на предупреждение ты наплюешь, если это, конечно, предупреждение.
– Не совсем. Я просто не позволю запугать меня. Сильно.
– Хочешь, я приеду? Буду спать на твоей кушетке. Спою тебе колыбельную.
– Как мило. Да нет, не стоит. Мне просто нужно было с кем-то поговорить. С мамой нельзя, не хочу ее расстраивать. С сестрой тем более – она расстроит меня. Так что остаешься только ты, Рэй. Уж прости.
– За что? Я рад, что ты позвонила. Для этого и существуют друзья.
Глава 19
На следующее утро я набросала маме список вопросов к доктору Питеру Элкину. Туда вошли самые разные вопросы, от вполне невинного (Как жалко доктора Гиршона, правда?) через пробные (Вы ведь были с ним не только коллегами, но и друзьями?) до откровенно нахальных (А где вы находились в ночь убийства?).
Я знала, на последнем мама наверняка споткнется, поэтому пометила его астериском и сделала сноску: «Спроси это как бы походя, небрежным тоном, предварительно сообщив ему, где ты сама находилась в ночь убийства. Пусть это выглядит так, будто ты просто хочешь поговорить о Джеффри. Если ты поделишься с Элкином воспоминаниями о нем, быть может, он поделится своими».
Я включила в список еще несколько вопросов, чтобы выяснить отдельные детали личной жизни Элкина. Например: «Обе мои дочери одиноки, а вы?» или «Ой, вы разведены? Ну, если у вас нет никого на примете, я с удовольствием познакомлю вас с моими девочками». Цель этого – заставить Элкина признать, что он встречается с Вики, или сделать вид, будто не встречается.
Конечно, я предупредила маму, что терапевт может не пожелать обсуждать с ней ничего, кроме ее температуры и давления, поскольку ее «девочек» подозревают в убийстве. Но предположила, что, вполне возможно, этот факт, напротив, сработает в нашу пользу; если Элкин поверит, что полиция собирается повесить убийство на нас с Шэрон, он утратит осторожность.
– Постараюсь, – пообещала мама, когда я везла ее к врачу. – Я придумала себе такое количество болячек, что проведу в смотровом кабинете не менее получаса.
Пока доктор Элкин и впрямь занялся осмотром мамы, а одна из сестер случайно оставила открытой дверь между приемной и кабинетами врачей, я на цыпочках прокралась по коридору в кабинет Джеффри. Просочившись туда, я быстро заперла дверь изнутри, молясь, чтобы никто не начал искать меня. (Этого демарша я не планировала, но, когда подвернулась возможность, никак не могла ее упустить и остаться сиднем сидеть в приемной, барабаня пальцами по номеру журнала шестимесячной давности.)
К счастью, никто меня не искал, даже Джоан Шелдон, стародавний цербер Джеффри (как я выяснила позже, в этот день она взяла выходной). Вздохнув поглубже, я начала обшаривать кабинет в поисках чего-нибудь важного.
Обстановка в кабинете оказалась довольно скудной: большой обитый кожей стол с кожаным вращающимся креслом, два жестких стула для посетителей, пара стеллажей и полочка, на которой Джеффри выставил фотографии себя, любимого: он на яхте, он в «порше», он в белом халате и хирургических перчатках.
На стене висели стандартные кардиологические плакаты: большая диаграмма сердца и сердечных артерий, а также цветной постер «Диета для здорового сердца», на котором овощам, фруктам и зелени пытались придать такой же аппетитный вид, как стейку, сыру и муссу из белого шоколада. А еще висела карта – а может, морская лоция – Багамских островов. Любимого убежища Джеффри, судя по всему.
Стену украшали и многочисленные дипломы. Диплом колледжа. Диплом медицинской школы. Дипломы по специальностям. Известно каким. Я внимательно изучила все официальные бумаги Джеффри, пытаясь вообразить его юношей, представить, что он творил в жизни, если закончил с пулей в сердце.
Я рассматривала его диплом университета Майами, выпуск шестьдесят третьего, когда услышала, как кто-то дергает дверную ручку.
Я застыла.
– Кажется, заперто, – произнес женский голос. – Должно быть, Жанна д'Арк закрыла.
– Вот ведь стерва, – ответила вторая женщина. – Впрочем, есть и приятная новость: раз Гиршона больше нет, может, она уйдет в другое место.
– Хорошо бы.
– А сейчас-то что нам делать? Нужные нам досье лежат там.
– Завтра она явится. Тогда и возьмем.
И обе дамы – надо полагать, медсестры – оставили дверь в покое и удалились.
«Бог ты мой, чуть не влипла, – подумала я. – Может, это не такая уж и ценная идея, особенно если меня тут застукают и вызовут полицию».
Я прижала ухо к двери, желая убедиться, что сестры – или кто-либо другой – не крутятся поблизости. Удостоверившись, что путь чист, я отперла дверь, пулей проскочила по коридору и небрежной походкой вернулась в приемную, будто всего лишь отлучалась в туалет.
«Черт!» – мысленно выругалась я, хватая древний журнал. Оказаться одной в кабинете Джеффри и ничегошеньки не найти! Нет, конечно, будь у меня время покопаться в его картотеке…
«Ладно, мне не в чем винить себя», – решила я и пролистала «Редбук», «Макколл» и «Леди хоум джорнал» и изучила рецепт мясного рулета в «Лучшие дома и сады», когда появилась мама.
– Все путем, – подмигнула она, помахивая рецептом. – Пошли, дорогая.
По словам мамы, Питер Элкин оказался очень дотошным. Он прослушал ей сердце, прощупал живот, постучал по коленкам дурацким молоточком. Все время, пока он осматривал маму, она пытала его, двигаясь по выданному ей списку с искусством опытного следователя.
– Что он сказал, когда ты спросила его, где он был в ночь убийства? – спросила я.
– Сначала ничего не ответил, поэтому мне пришлось прибегнуть к женским трюкам.
– То есть?
– Воспользоваться моим женским шармом. Хоть мне и семьдесят пять, но он у меня еще есть, Дебора.
– Конечно, мамочка, – улыбнулась я. – Мне просто интересно, как ты им воспользовалась, чтобы разговорить доктора Элкина.
– Я сказала ему, что он слишком молод и красив, и ему не стоит связывать себя обязательствами так скоро после развода.
– Погоди-ка. Неужели ты вынудила его рассказать о разводе.
– Ну да, пока он щупал мои лимфатические узлы.
– И вытянула из него признание, что он спит с Вики?
– Отчасти.
– Точнее, мам. Это может оказаться жизненно важным.
– Он признался, что встречается с медсестрой из больницы. Только с ней. Я сделала вывод, что он имеет в виду Вики.
