— Зря вы принимаете меня за ходячую добродетель, — ответил он непринужденно. — Почему бы не сходить, я ничего не имею против. — Биллу не хотелось брать на себя роль зануды, портящего другим удовольствие, — но признаюсь, не могу понять, почему некоторые питают к игре такое пристрастие. К примеру для меня загадка, что в ней находят такие умные люди, как граф де Вирье.
Мадам Вахнер взглянула на него многозначительно.
— Ах! — вздохнула она. — Бедный граф! Он заядлый, я бы сказала, неисправимый игрок. А теперь у него появились новые возможности: я слышала, он получил в наследство состояние!
Сильвия была поражена. Ей было непонятно, как Вахнеры узнали о наследстве.
Сделав нетерпеливый, нервный жест, она встала.
Как нестерпимо долго тянулись последние два дня, проведенные в компании Билла Честера, когда единственным утешением ей служило общество говорливой мадам Вахнер и сурового молчуна Фрица!
Сильвию терзала печаль. Перед отъездом графа, беседуя с ним в саду, она просила его отказаться от игры и провести остаток лета с сестрой. Что, если он решил последовать ее совету и больше не вернется в Лаквилль? Сильвия внушала себе, что в этом случае следует радоваться, поскольку ее друг принял лучшее, наимудрейшее решение.
Таковы были тягостные мысли, сопровождавшие ее в пути от ресторана в Казино. Целых два дня прошло с тех пор, как она была здесь в последний раз, и как нескончаемо долго тянулось это время!
Они миновали холл и стали подниматься лестнице к запретным для посторонних дверь Клуба.
В зале для баккара народу было еще больше, чем обычно, так как из Парижа, чтобы провести вечер в Лаквилле, прибыло несколько веселых и довольно шумных молодых людей. В дальнем конце зала прозвучали хорошо знакомые слова: «Банк выставляется на торги».
После паузы Сильвия услышала бормотание двух голосов. Один принадлежал официальному лицу, представителю владельцев Казино, а второй, низкий и негромкий, дорогой ей голос, от которого каждый раз сжималось ее сердце.
Значит, граф Поль вернулся! Он не последовал ее совету! Вместо того, чтобы, как полагалось бы, огорчиться, она обрадовалась — обрадовалась! Не тому, что он пришел в Казино — это было печально — а тому, что он здесь, рядом. До этого мгновения она не сознавала, что для нее значит его присутствие.
Сильвия не видела Поля де Вирье, скрытого толпой, состоявшей из шумных и чересчур нарядно одетых молодых людей и их спутниц в безвкусных туалетах.
Тут над нею склонилась высокая тонкая фигура мсье Вахнера. Сильвия удивленно подняла голову: ами Фриц очень редко обращался к ней с речью, впрочем, и ко всем остальным тоже.
— Сегодня вы должны играть, мадам, — властно произнес он. — Я предчувствую, что вы принесете нам счастье, как в тот раз, когда играли Первые.
Сильвия ответила нерешительным взглядом. Ее мысли обратились к подруге, которую она редко вспоминала в последние дни.
— Помните, как радовалась тогда бедная Анна? — шепнула она.
Мсье Вахнер вытаращил глаза; его длинное грубое лицо исказила гримаса страха, почти что ужаса.
— Не говорите о ней, — произнес он резко. — Это спугнет удачу!
Тут вмешался Честер.
— Сильвия, пожалуйста, играй, если тебе хочется! — нетерпеливо попросил он.
Честера раздражала мысль, что Сильвия в его присутствии сдерживает себя.
И Сильвия вдруг решилась. Банк держал граф Поль. Он рискнул — какой суммой? Восемью сотнями фунтов из своего наследства? Это было безумие, полное безумие с его стороны!
Ну что ж, тогда она тоже будет играть! У нее возникло ощущение, сопряженное со своего рода болезненной радостью: ей казалось, что они оба составляют собой одно целое. Он рискует своими деньгами, а она постарается их выиграть. Если ему посчастливится, она будет рада оттого, что он выиграет ее деньги.
Мсье Вахнер услужливо нашел для Сильвии место за столом, и она села. Граф де Вирье обвел глазами стол, увидел ее, вспыхнул и устремил взгляд прямо перед собой.
А затем, как в ее первый вечер в Казино, Сильвии стало необыкновенно везти.
Снова и снова она вытягивала девятку, даму короля, восьмерку…
И еще раз игроки стали возбужденно повторяя ее ставки, глядя на нее с благодарным, восторженным интересом, поскольку в тот вечер она даровала им преходящее богатство.
Чем больше Сильвия выигрывала и помогала выигрывать другим, тем более несчастной она себя чувствовала. Увидев, что осталось от горки банкнот перед графом Полем, она была просто убита. Восемьсот фунтов? Чудовищно потерять такую сумму за один вечер.
Затем наступил перелом. Удача оставила Сильвию, и она вздохнула свободнее.
Она взглянула в бесстрастное лицо графа Поля. Вид у него был усталый, чего и следовало ожидать после долгого путешествия из Бретани. И вновь, как по волшебству, фортуна поверюсь к Сильвии лицом. Ей шла одна лишь хорошая карта: комбинации все тех же восьмерок и девяток.
Внезапно она встала и отодвинула стул. Со всех сторон раздался протестующий ропот.
— Если мадам уйдет, удача уйдет вслед за ней! — эта фраза прозвучала не один, а, по меньшей мере, два раза.
Честер не сводил с нее изумленного, осуждающего взгляда.
— Ага! — воскликнул он. — Не удивляюсь, Сильвия, что тебе нравится играть! И часто такое бывает? Сколько ты выиграла у этого бедняги?
— Девяносто фунтов, — ответила она машинально.
— Девяносто фунтов! А приходилось ли тебе столько проигрывать — я имею в виду, за один вечер? — Честер задал этот вопрос прежним, не лишенным сарказма тоном. И все же сумма не могла не внушить ему уважение. В счетах провинциальных юристов подобные встречаются не часто. Сильвия апатично посмотрела ему в лицо.
— Нет, — медленно ответила она. — За вечер я никогда не проигрывала больше десяти фунтов. Проиграв десятку, я всегда прерывала игру. В этом состоит преимущество понтера перед банкометом: он имеет право остановиться, потеряв небольшую сумму.
— А! Понятно! — холодно отозвался Честер.
Затем оба смолкли, потому что неподалеку, у стола, разгорелась перепалка между мсье и мадам Вахнерами. В первый раз Сильвии пришлось наблюдать, как эта достойная пара ссорится публично.
— Говорю тебе, никуда я не пойду! — сквозь зубы шипел ами Фриц. — Сегодня мне везет, чертовски везет! Отвяжись, Софи, уйди и оставь меня в покое. Я добыл за вечер тысячу франков и, наконец, могу попробовать свою новую систему. Да, я собираюсь сделать это прямо сейчас! Хватит меня уговаривать. Плевал я на свои обещания. Если я что пообещал, то, значит, соврал!
Немало огорченная, Сильвия обернулась. На побагровевшем лице мадам Вахнер был написан нескрываемый гнев. Однако, заметив своих английских друзей, она с большим усилием взяла себя в руки.
