– Дитя мое, я ждала от тебя этого звонка гораздо раньше, – прогремела Эдвина на другом конце провода.
– Меня не было несколько недель, мисс Кингдом. – Ферн торопливо рассказала ей о круизе. – Ваше письмо меня ужасно расстроило.
– Я была уверена, что ты расстроишься, но сочла, что ты имеешь право узнать об этом трусливом решении Росса. И я убеждена, что сам он тебе ничего не скажет.
– Мисс Кингдом, я сегодня вылетаю в Нью-Йорк, а оттуда самолетом доберусь до Лос-Анджелеса. Росс сейчас где? В бунгало?
– Нет.
– А-а… У вас?
– Нет… Послушай, дитя мое!.. Примерно месяц назад Росс узнал, что я написала тебе. Он тотчас собрал чемодан, запер бунгало и куда-то уехал… бог знает куда! Мы опросили всех его друзей, но никто его не видел. В общем, мы не знаем, где он находится, и ты только попробуй представить, как Дженни переполошила всех. Издатель и адвокат получили распоряжение пересылать всю почту на мой адрес, и даже его старый профессор из Сан-Франциско понятия не имеет, где он находится! Мы сбились с ног и не представляем, что делать! Конечно, он взрослый человек, волен принимать любые решения, и, похоже, он, к сожалению, никому не позволит повлиять на свое решение не подвергаться этой второй операции.
Когда Эдвина сказала, что Росс исчез в неизвестном направлении, Ферн показалось, что пол уходит у нее из-под ног. И вдруг – словно кто-то прошептал ей это на ухо – она поняла, где его можно найти. Да, она знала это точно! В голосе ее звучала уверенность, когда она сказала Эдвине:
– Больше ни о чем не беспокойтесь. По-моему, я знаю, где он, и сделаю все, чтобы убедить его пойти на эту операцию.
На другом конце провода несколько мгновений была тишина, потом голос Эдвины произнес:
– Ты очень любишь его. Правда, дитя мое?
– Да.
Всего одно слово, но в нем заключалась вся сила любви Ферн к мужчине, который ни разу не признался ей в ответном чувстве.
Она попрощалась с Эдвиной и пошла на кухню, где мужественно попыталась отдать должное яичнице с беконом, ожидавшей ее на тарелке. Брайони безуспешно заставляла ее съесть побольше, пока наконец хмурый взгляд мужа не остановил ее. Когда Ферн поднялась к себе, чтобы собрать чемодан, Брайони, убирая со стола грязную посуду, сообщила Рику, что Ферн ждет ребенка и ей нельзя волноваться.
– Не зуди, Брайони. Для Ферн будет хуже, если она не поедет к Россу. Она любит его, и, если не считать этой проблемы, все остальное у нее хорошо, в том числе и со здоровьем.
– Если бы вы, мужчины, знали, что такое носить ребенка, вы бы никогда не говорили об этом в таком небрежном тоне! – возмущенно возразила Брайони.
– А ну-ка, поди сюда! – Рик притянул к себе жену и поцеловал. – А вы, женщины, вечно козыряете своим материнством. Оно дает вам ощущение превосходства. Вы чувствуете себя маткой в пчелином улье, в то время как мы, мужчины, все лишь…
– Рики Скэнлен, а ну-ка, замолчи! – Брайони закрыла ему рот рукой, потому что на кухне появился заспанный Фрэнки в пижаме. Протирая кулачками глаза, он потребовал апельсинового сока.
Через час Ферн уже ехала в такси в аэропорт. На щеках она до сих пор ощущала звонкие поцелуи маленького племянника, но, когда такси свернуло за угол, ей уже не стало видно ни его, сидящего на плече у отца, ни Брайони, машущей ей вслед передником, словно боевым знаменем.
– До свидания!.. Счастливого пути!.. Мы будем думать о тебе и Россе…
Слова эти эхом пронеслись в голове у Ферн – «о тебе и Россе…».
Поезд приближался к Монтерею, после Сан-Франциско пустея с каждой остановкой. В окошко Ферн видела, как мелькающие калейдоскопом сказочные заливы, живописные деревушки и пальмовые деревья постепенно окутывает сумрак. Темные горные гряды возвышались застывшими клочьями на фоне неба.
Поезд замедлил ход. Они подъезжали к небольшой станции, на которой Ферн собиралась сойти. Припудрив носик, она улыбнулась носильщику-негру, донесшему ее чемодан в конец вагона.
Сойдя на платформу, Ферн поежилась от холода и подняла воротник леопардового пальто. Носильщик поставил чемодан на землю, и она дала ему чаевые. Козырнув, он смотрел ей вслед, когда она направилась к комнате дежурного по станции.
– Простите, – сказала Ферн, когда из двери в ответ на ее стук высунулась седая голова дежурного. – Не подскажете, кто мог бы отвезти меня в Амихо? Это маленькая деревушка милях в пяти отсюда.
– Амихо, говорите? – Дежурный изучал ее с любопытством. – Можно попробовать позвонить Эду Стоксу. Это наш местный таксист.
– Я была бы вам ужасно признательна. – Ферн знала о силе своей обаятельной улыбки и сейчас использовала ее безо всякого стеснения.
А улыбка действительно творила чудеса, и уже в следующее мгновение Ферн была заботливо усажена на потертый кожаный стул. Дежурный по станции позвонил местному таксисту и договорился с ним, что тот приедет за Ферн минут через пятнадцать. Потом он угостил ее чашкой довольно крепкого кофе, который помог Ферн успокоить слегка расшалившиеся нервы.
– Мэм, у вас в Амихо есть кто-нибудь? – спросил ее дежурный. – А то, знаете ли, это место, по-моему, совсем не для вас. Остановиться там особенно негде – ни приличного отеля, ничего подобного, только несколько потрепанных коттеджей.
– Очень даже симпатичные коттеджи, – сказала Ферн, припомнив приютившиеся среди кипарисов и сосен домишки. Один из них тогда был выставлен на продажу, и Росс предложил ей зайти внутрь посмотреть. Они взяли ключи у владельца, который содержал местную гостиницу, и отправились осматривать это довольно забавное жилище.
Росс назвал его кукольным домиком. Он по-мальчишески восхищался его покатыми потолками и длинной комнатой, выходящей прямо в сад. Ферн подумала, что он наверняка купит его, – так ему понравился этот домик, – но Росс вдруг пожал плечами и запер дверь…
На этом воспоминания оборвались, потому что на станционный двор приехало такси Эда Стокса.
Было девять часов вечера, когда он высадил ее в Амихо. Вокруг ни души – словно это была деревня-призрак. Так показалось Ферн, когда она шла по узкой булыжной улочке к домику, где рассчитывала найти своего мужа.
Сердце бешено колотилось в груди. Ферн вдруг почувствовала жуткую усталость, и это было не удивительно – ведь она все время находилась в дороге с тех пор, как покинула Англию. Сначала перелет в Нью-Йорк, потом в Сан-Франциско и, наконец, путешествие по железной дороге до Монтерея.
Ферн переложила чемодан в другую руку, тревожно гадая, не ошиблась ли. А вдруг она проделала весь этот путь только для того, чтобы убедиться, что домик по-прежнему стоит запертым и по-прежнему выставлен на продажу?.. Но, приблизившись к нему, она вдруг увидела в занавешенных окнах гостиной свет. Ферн поднялась на крыльцо и несколько мгновений стояла, не находя в себе сил нажать кнопку звонка. Она стояла, прислонившись к стене, и пыталась собрать все свое самообладание. Ведь дверь ей мог открыть совершенно посторонний человек, а ей так хотелось увидеть Росса, услышать его голос! Наконец она набралась смелости и позвонила в дверь. Громкий, требовательный звук прорезал вечернюю тишину… Ферн почувствовала себя такой беспомощной и такой слабой!..
