– Что ж, я, пожалуй, поговорю с моим супругом о том, чтобы законопатить щели между камнями...
– Нет-нет, миледи, – торопливо возразила кухарка. – Летней жарой в этой кухне стоит такая славная прохлада...
Это была самая длинная фраза из тех, которые до сих пор слышала Соланж от обитателей замка, если не считать самого Дэймона и нескольких его солдат. Она понимающе улыбнулась, и Годвин повел ее осматривать следующее помещение.
Шла уже вторая неделя после свадьбы, а Соланж до сих пор не успела осмотреть весь замок. Причиной этому, главным образом, было то, что Дэймон не позволял ей ходить одной, а в провожатые назначил одного из самых занятых людей в замке. И действительно, стоило Годвину отыскать для нее свободную минутку, как его тут же отзывали, чтобы выплатить жалованье поденщикам, разрешить спор каменщиков либо еще по какому-нибудь делу.
В результате Соланж почти всегда была предоставлена самой себе. Дэймон предпочел бы не отходить от нее ни на минуту, но за месяц его отсутствия в замке накопилось немало дел, да и нужно было готовиться к зимним холодам. Если Годвин был все время занят, то его господину, как хозяину замка, приходилось работать еще больше. И впервые за все время своей жизни в Вульфхавене Дэймон сожалел об этом.
Соланж настаивала на том, чтобы он спокойно занимался делами и не беспокоился о ней – она сама найдет себе занятие, познакомится с женской половиной обитателей замка и, наконец, приступит к обязанностям хозяйки, в чем бы они ни выражались.
Оказалось, однако, что у нее вовсе нет обязанностей. Хозяйство Вульфхавена вела весьма разумная и опытная домоправительница – трудолюбивая и ловкая женщина, под началом которой десятки слуг занимались стряпней, уборкой и стиркой. Она вежливо выслушала предложение Соланж о помощи и даже показала ей список дел, но все они оказались уже выполнены. Кроме того, она ясно дала понять, что в указаниях новой хозяйки не нуждается.
Попытки Соланж подружиться с жившими в Вульфхавене дамами не имели особого успеха. Правда, она перезнакомилась почти со всеми их служанками, поскольку многие дамы по доброте своей присылали супруге марки за свои платья. Никто ни слова не сказал Соланж о том, что она прибыла в Вульфхавен без единого наряда, но именно поэтому молодая жена Дэймона стремилась доказать всем обитателям замка, что ее предосудительное путешествие в Англию – лишь досадная случайность, не более.
Как-то днем, в сонной послеобеденной тишине, Соланж отыскала вышивальщиц. Собравшись в угловой комнате, женщины трудились над огромным гобеленом и негромко болтали. Они были похожи на букет красочных цветов, мерно кивающих пышными головками. Белокурые, темноволосые, рыжие, они были одеты просто и скромно. Иголки так и мелькали в их проворных пальцах, увлекая за собой разноцветные нити.
На миг Соланж припомнился Дю Клар, и те женщины, которые предали ее. Которые ни разу не взглянули ей в глаза, но зато не сводили с нее пристального взгляда куда бы она ни направилась. Шайка соглядатаев, получавших особое жалованье от Редмонда за то, что следили за каждым шагом его жены. Со сладкими голосами и фальшивыми улыбками, они притворялись, будто заботятся о Соланж, и каждую ночь аккуратно запирали снаружи ее спальню.
Но сейчас Соланж была не в Дю Кларе, а в Вульфхавене. И эти женщины подняли на нее глаза с вежливым любопытством. В их взглядах не было ни притворства, ни злобы. Хозяйку замка встретили негромкими доброжелательными приветствиями.
И, тем не менее, Соланж, к стыду своему, поняла, что не может сразу поверить в их искренность. Виной тому была она сама, и никто более. В ответ на ее робкие расспросы вышивальщицы недоуменно ответили, что знать не знают тех двух женщин, которые принесли Соланж белое платье и которых она хотела отблагодарить. Правду ли они говорили, она не знала, но притворилась, что все это пустяки, не имеющие значения.
Соланж нерешительно села рядом с вышивальщицами. Ей дали золотую иголку и указали на край гобелена, который нуждался в починке, и она принялась за работу, настороженно вслушиваясь в наступившую вдруг тишину. Почему они замолчали? Почему обмениваются исподволь лукавыми взглядами? Неужели смеются над ее неловкими стежками? Или, что еще хуже, насмехаются над самой Соланж, над ее приключениями, ее позором? Знают ли эти женщины о шрамах на ее теле?
Соланж склонилась над работой и прилежно вышивала до тех пор, пока не решила, что теперь может уйти, никого не обидев. И как пристально она ни вглядывалась в лица женщин, так и не смогла понять, насколько они с ней искренни.
Тем не менее, она улыбнулась на прощание, пожелала вышивальщицам всего доброго, и они откликнулись теми же словами, приглашая маркизу Локвуд прийти к ним еще, если она захочет.
Соланж решила, что не появится здесь, покуда не сумеет обрести душевный покой или не изучит получше людей, которые отныне ее окружают. Сам Вульфхавен был для Соланж источником радости и мира, несмотря на то, что обитатели его пока что обращались с нею вежливо, но с отчужденным почтением. Правда, для Соланж это было не в новинку. В конце концов, она много лет училась владеть собой в самых разных обстоятельствах.
И вновь вспомнился Дю Клар. Настоящим открытием для нее стали обнаруженные там потайные ходы. Она нашла их совершенно случайно, потому что почти не выходила из комнаты, которая именовалась покоями графини. Долгими часами она разглядывала узор из цветов и листьев на панелях близ очага, водила по ним пальцами, нащупывая едва заметные щели. Детская вера в фей и чудеса помогла ей однажды найти такое сочетание узоров, которое отпирало древний замок потайной двери.
Секретные ходы Дю Клара открыли ей целый мир и даровали временную свободу. Соланж разрешалось ездить верхом, но всегда в сопровождении еще нескольких всадников. Эти ежедневные прогулки были для нее истинным удовольствием, но свободой здесь и не пахло. Соланж не смела удалиться от своих охранников дальше, чем на несколько шагов. Тем не менее, она использовала каждую возможность, чтобы поупражняться в верховой езде. Это могло ей пригодиться. Соланж вовсе не намерена была оставаться в Дю Кларе до конца своих дней. Она лишь ждала, когда подвернется подходящий случай.
И вот он подвернулся. Обнаружив потайные ходы, Соланж стала вести ночной образ жизни и порой до рассвета бродила в лабиринтах между древними стенами. Когда все обитатели замка погружались в глубокий сон, Соланж потайными ходами покидала Дю Клар и оказывалась на свободе. Метр за метром она изучала лесные тропинки, стараясь не допустить в своем замысле ни единого промаха.
Во время одной из таких прогулок в лесу она наткнулась на листья белены и вспомнила, как Дэймон использовал их в качестве снотворного при лечении своих пациентов. Соланж собрала пригоршню листьев белены, затем прибавила к ней другую, не зная точно, сколько нужно снадобья, чтобы погрузить в сон все население замка. Три ночи подряд перед побегом она резала листья на мельчайшие кусочки, прокрадывалась в кухню и подсыпала зелье в вино, которое подавалось к столу. Пряный вкус вина заглушал чуть горьковатый привкус белены.
