— Я хочу сказать, это не слишком хорошая идея. Дракон остановился, посмотрел на нее сверху вниз, в глазах его затеплилась нежность.
— Рикка, рыбы плавают.
— Конечно, плавают.
— Рыбы глупы. Иначе как бы мы их ловили? Однако они плавают, и ты, женщина умная и мужественная, сделаешь то же самое.
Он считал ее умной — он, кто мог читать и мечтал о том, чтобы создавать книги? И мужественной. Такой воин, как Дракон, обнаружил у нее это качество? Может быть, она все-таки сумеет поплыть. Ей была невыносима мысль о том, что она не оправдает его ожиданий.
— Что я должна делать?
— Лечь на спину, расслабиться, сделать несколько глубоких вдохов, выпрямить ноги. Я пока держу тебя.
Она ощущала его руки, поддерживающие ее спину. Небо было лазурно-голубое. Над озером лениво кружили чайки.
— Откинь голову назад, — ровным тоном сказал Дракон. Волосы у нее были мокрые. Она чувствовала, что они плавают вокруг нее. Вода была довольно приятная, поскольку день жаркий. Ей ничего не требовалось делать, она должна только лежать и позволять ему поддерживать себя…
Дракон стоял в нескольких футах от нее, это было слишком далеко, чтобы он все еще мог ее поддерживать.
— Дракон! — Рикка вскинула голову, ноги ее опустились вниз, и она заколотила ими. Он мгновенно оказался рядом.
— Спокойно. Ты отлично держалась на воде, пока не испугалась. Вода удержит тебя, если ты позволишь ей это.
— Не отходи от меня и не бросай опять. Уголки его рта дрогнули.
— Ладно. Как, готова?
Конечно же, Рикка не была готова, но, судя по всему, у нее не было выбора. Она снова лежала на воде, глядя в небо, и почувствовала, когда он убрал руку. Однако на сей раз она продолжала держаться на воде, а спустя некоторое время ей это даже понравилось.
— Хорошо, — с удовлетворением сказал Дракон. — Теперь мы попробуем иначе.
— Иначе? Зачем? Ведь сейчас так здорово!
— Ты никуда не сможешь попасть, лежа на спине. — На его лице появилась озорная улыбка. — То есть, вероятно, это возможно, но сейчас не будем говорить об этом. Сделай глубокий вдох.
— Зачем?
Затем, что ее лицо оказалось в воде. Когда она вынырнула, отфыркиваясь, он был неумолим.
— Попробуй снова, — сказал он.
— Я не хочу!
Дракон с укором вздохнул, и этого оказалось достаточно. Рикка набрала в легкие воздуха, опустила лицо в противную воду и держала его там даже тогда, когда он взял ее ноги и вытянул их назад. Удивительно, но она не тонула.
Когда опускающееся солнце коснулось верхушек деревьев, Рикка впервые поплыла. Она сделала всего лишь несколько гребков, но полученное ею удовольствие было неописуемым.
— Я сделала это! Я, в самом деле, проплыла!
Дракон стоял, уперевшись руками в бедра, вода плескалась у его пупка.
— Да; проплыла.
— Ты замечательный учитель!
Этот комплимент поразил его. Ведь она могла быть такой колючей, когда не таяла от истомы в его руках, и он понимал, что вынудил ее кое-что сделать против ее воли. Он мог ожидать и более упорного противодействия, однако жена благодарила его. Похоже, она избавилась от напряжения.
Солнце заходило за западные холмы, и свежий бриз подернул поверхность воды рябью. Дракон хотел было задержаться еще, но, увидев, что жена озябла, переменил свое решение.
Рикка была возбуждена новизной ощущений. Смеясь, она вошла в круг его рук, а затем покорно стояла, когда он обернул ее в кусок льняной материи и быстро растер тело. Когда Рикка оделась, Дракон надел чистые штаны, но отказался натягивать тунику.
— Тебе не холодно? — поинтересовалась она, собирая одежду и мыло.
— Сейчас лето, душа моя, поэтому не холодно.
— Тогда я не могу себе представить, какая здесь должна быть зима.
Он дотронулся пальцем до ее носа.
— Пусть тебя это не беспокоит. Ты оденешься в меха и будешь уютно сидеть у очага. — Приблизив к ней лицо, негромко добавил: — Зимние вечера очень долгие. Так что нам придется чем-то занимать себя.
Он мысленно представил ее себе, но не закутанную в меха, а лежащую на них; на ее гладкую розоватую кожу ложатся блики от горящих жаровен… Право же, человеку требуется не так много в этом мире… а может, и в другом.
Однако вскоре, когда они взбирались по склону, Дракон вынужден был вспомнить о своих обязанностях. Недалеко от гребня их встретил Магнус. Улыбнувшись извиняющейся улыбкой Рикке, он обратился к ярлу:
— Мой господин, сожалею, что вынужден побеспокоить вас. Корабль из Гола, который вы ожидали, только что вошел в гавань.
— Что-нибудь известно о его грузе?
— Я не говорил напрямую с капитаном, но, кажется, все в порядке.
— Хорошо, я сейчас приду. — Он повернулся к Рикке. — Дорогая, прости меня, но я этого ожидал многие месяцы. Магнус, проводи ее светлость. И еще, Рикка, скажи Магде, что капитан и его люди присоединятся к нам за столом. Это Пауло. Просто назови ей имя, она знает, что он любит.
С поспешностью и возбуждением мальчишки Дракон Умчался встречать корабль. Рикка осталась с Магнусом.
С лейтенантом, которому муж, доверяв! больше, чем кому бы то ни было, напомнила себе Рикка. Тем не менее, она не взяла руку, которую он предложил, притворившись, что не заметила, и шла через холм одна, слыша его шаги в нескольких футах от себя.
Она видела его на той же стороне холма, где было озеро. А не по другую сторону, где ему следовало оказаться, если бы он пришел раньше и выжидал.
Подглядывал за ними? Эта мысль обожгла ее сильнее, чем студеная вода. Однако тут же она подумала, что может сильно навредить человеку своими подозрениями. Она могла не заметить появления Магнуса, поскольку ее отвлек — и очень легко мог это сделать — Дракон. Так что Магнус мог быть совершенно невиновным.
— Что-нибудь случилось, миледи? — спросил он наконец, ускорив шаг и поравнявшись с ней.
Рикка ответила любезно, хотя и осторожно:
— Нет. Просто я задумалась.
— Конечно, здесь так много нового для вас.
— Да, хотя здесь все очень добры ко мне.
— Приятно слышать. Если у вас возникнут проблемы, буду, счастлив помочь.
Ложь.
Осознание этого пронзило Рикку, как это всегда случалось. Словно какая-то мрачная тень накрыла ее. Она метнула быстрый взгляд на Магнуса и ускорила шаг.
Он выглядел вполне искренним — человеком, который не способен на обман или какие-то уловки. У него была чистая кожа, ясный взгляд. Вероятно, именно по этой причине он выглядел столь молодым, словно жизнь не затронула его так, как всех других.
