– Хорошо, я прошу тебя, Мариам, умоляю: впусти меня… – прошептал он хрипло и страстно, изнывая от желания. В ответ соблазнительным движением она приподнялась и перекинула одну ногу через него, оседлав его бедра, а затем медленно и осторожно опустилась, приняв его в себя. Ее бедра сжались вокруг него, словно не желая выпускать обратно.
Она обхватила его так крепко, что Нур-ад-Дин боялся взорваться от малейшего движения. Он стиснул зубы, когда она начала медленно приподниматься и опускаться.
– О Аллах всесильный! – хрипло выдохнул он, опаленный жаром ее гладкого лона. Он наслаждался, лежа на спине и позволяя Мариам двигаться на нем, с блаженством прислушиваясь к ощущениям.
Но Мариам была еще слишком сдержанна, чересчур спокойна. А он хотел, чтобы она стала пылкой и бесстыдной, одержимой такой же головокружительной жаждой. Он мечтал, чтобы она не отпускала его. Подхватив ладонями шелковистые ягодицы, он принялся погружаться все глубже, глубже…
Тихий вздох Мариам наполнил его невыразимым удовлетворением. Ее бедра судорожно дернулись, и Нур-ад-Дин сжал руки, удерживая ее.
– Помедленнее, – скомандовал он грубовато, завладевая ритмом движения.
Мощными и вместе с тем нежными движениями он проникал в нее, не переставая нашептывать ей на ухо страстные и греховные слова. Лихорадка, сжигавшая его живьем, охватила и Мариам. Любовь, бушевавшая в нем, стала и для нее бурей. Желание сотрясало их обоих. Мариам слышала, как он издал низкий отчаянный стон, переходящий в гортанный вопль. Мариам сжалась, удерживая Нур-ад-Дина внутри себя, и постанывала, забыв обо всем. Поймав ее извивающиеся бедра, он яростно стиснул их, обладая ею с безумной нежностью. Мариам уже не могла различить, где кончается она и начинается он.
Ощутив ее восторг, Нур-ад-Дин ответил на него последним мощным ударом. Вскрикнув от слепящего взрыва страсти, он содрогался в неистовых спазмах, пульсировал в глубине ее лона, заполняя ее соком своего освобождения.
Когда закончился последний слабый и восхитительный спазм, Мариам в изнеможении рухнула к нему на грудь. Несколько невообразимо долгих минут оба не шевелились. Запутавшись рукой в волосах Мариам, Нур-ад-Дин прижал ее к себе оберегающим движением руки. Беспорядочное биение их сердец замедлялось, становилось слабее. Их наполняла такая глубокая и безумная любовь, что они тонули в ней.
Макама тридцатая и самая последняя
Коза же, оставшись одна и меланхолично жуя, подумала, что наконец обрела истинный дом. Она вспоминала, как ранее эти глупые люди вокруг все повторяли: «Только бы не коза… Только бы не коза…»
«Но ведь если бы я не появилась перед калиткой дома уважаемой Мариам, теперь и моего дома, – не без гордости подумала белая коза, – то этот глупый Нур-ад-Дин так никогда и ни на что бы не решился!»
– …Вот такие простые сказки рассказывают в нашем тихом и незаметном городе.
Так закончил свой рассказ Казим.
И коза, которая не могла не слышать этого рассказа, пусть и была далеко-далеко от харчевни и от любопытного странника, с удовольствием кивнула. Да, это была сказка о волшебной козе. И воистину глупо было бы сомневаться в этом!
Эта история мудра и поучительна. Но не менее поучительна история о Хасане и его пылкой любви.
