Слезы радости катились по ее щекам, на губах блуждала блаженная улыбка, а в глазах светилось счастье. Бедр-ад-Дин нежно обнял ее и стал целовать влажное лицо, приговаривая:
– Вот ты и познала настоящий рай, моя прекрасная и единственная.
– Я видела вблизи звезды! – сказала Фарида, дотрагиваясь пальцем до его чувственных губ. – Они прекрасны!
Макама двадцать восьмая
Потекли счастливейшие для Бедр-ад-Дина дни. Днем он играл с сыном, радуясь каждому новому выражению лица своего малыша, его лепету, а вечера отдавал любимой жене. И не было на свете человека счастливее, чем он.
Когда же Бедр-ад-Дину удалось утолить первую радость от общения со своим первенцем, пришла ему в голову ужасная мыль. Он понял, что живет нахлебником, ничего разумного не делая, не создавая ничего такого, что заслужило бы если не платы, то хотя бы уважения окружающих.
– О великий маг, слышишь ли ты меня?
– Слышу, мой юный друг. Хотя сейчас я присутствую на весьма важной беседе наместника с визирем. Но, если ты будешь терпелив, я к тебе вернусь, как только они закончат.
– Да будет так, уважаемый.
Но и после этой краткой беседы в голову Бедр-ад-Дина пришла удивительно простая мысль. Он даже остановился посреди сада.
– О Аллах милосердный! Ведь я же могу…
Но договорить то, что именно он может, Бедр-ад-Дин не успел. Ибо по дорожке сада торопился в его сторону визирь, его дядя и тесть.
– Да пребудет над тобой милость Аллаха всесильного, о мудрейший! – склонился в поклоне Бедр-ад-Дин.
– Здравствуй, сынок! – отдуваясь, ответил Салах. Увы, с возрастом он стал тучен, и потому двигаться быстро ему было сложно.
«О Аллах, – подумал Бедр-ад-Дин, – но ведь мой отец его родной брат! Неужели и он обрел столь большой вес, что вот так же отдувается после торопливой ходьбы?»
В памяти юноши всплыл отец – высокий, но не тучный, хотя и вовсе не худой. Более всего он был похож на борца… Да и матушка много раз говаривала, что ее муж может выступать в бродячем цирке… Борцом или силачом…
– Мальчик мой, я хочу поговорить с тобой о деле необычайной важности!
– Я весь внимание, о визирь!
– Дело в том, юный Бедр-ад-Дин, что жизнь моя клонится к закату. Но мудрость и знания, кои служат наместнику самого халифа, да продлит Аллах его годы без счета, необходимо сохранить в веках. Вот поэтому я спрашиваю тебя, согласишься ли ты, мой зять и племянник, стать также и моим советником. Дабы научиться у меня всем премудростям наук и главной из них, дипломатии, дабы на заре моих дней поднять факел мудрости из моей слабеющей руки?
«Аллах милосердный, как затейлив твой слог, дядя… Да, такому мне еще предстоит научиться»… Но вслух Бедр-ад-Дин ничего не сказал, лишь почтительно склонился в низком поклоне.
– Ответь мне, племянник, согласен ли ты стать моим советником?
– О да, дядя, я с удовольствием и почтением в душе стану им. И, поверь, не будет у тебя более усердного ученика, чем я….
– Да будет так, о племянник… Значит, завтра мы отправимся в диван вместе. И пусть на меня сердится моя прекрасная дочь, но мужчине пора найти себе достойное дело. Ибо не только любовью к семье жив он, но и серьезными заботами о благе ближних…
– Да, дядя.
Бедр-ад-Дин вновь поклонился. Его дядя прикорнул на подушках у крошечного фонтанчика. Юноша отправился в беседку, чтобы поразмыслить о предложении, которое ему только что сделал визирь. О да, это было именно настоящее дело. Как раз такое, о котором бы мечтал и сам юноша. Но справится ли он? Станет ли он действительно советником? Или будет мальчиком на побегушках у всесильного визиря?
«О Аллах, и опять я, словно мальчишка, дрожу от страха, не сделав еще и шага! Неужели долгое странствие меня ничему не научило?!»
Устыдившись собственных мыслей, юноша поторопился в дом, когда его настиг зов мудреца.
– Мой юный друг, полагаю, ты уже знаешь, что с нынешнего дня – ты уважаемый советник всесильного визиря Салаха?
– О да, маг, дядя только что сделал мне это лестное предложение.
– Полагаю, у тебя хватило разума согласиться на него?
– Конечно, ведь подобные предложения не делаются дважды…
– Мудро.
– Увы, мой бессмертный друг. Пусть я и дал согласие, но опасения меня все же не оставляют… Мне кажется, что я могу стать просто мальчиком на побегушках у всесильного визиря…
– Увы, мой друг, иногда тебе придется играть и эту роль. Но, поверь, пусть визирь и ленив до крайности, но он мудр и не позволит своему племяннику и зятю прозябать, словно писцу. Но и ты, друг мой, будь начеку – а я всегда буду рядом и смогу дать тебе мудрый совет.
– Благодарю тебя, мой друг! От всего сердца благодарю! – И слова эти Бедр-ад-Дин сказал искренне, ибо действительно был бесконечно благодарен мудрецу за его советы, как те, что он уже дал, так и те, что еще даст.
– Не стóит, мой мальчик, не стóит, – пробормотал довольный Тети. – Ты молод, и следить за тем, как ты становишься умен и опытен – большое удовольствие. Ну, а если мои слова хоть иногда будут тебе в помощь… значит, мои бессмертные знания еще послужат этому миру.
Горячая благодарность затопила сердце Бедр-ад-Дина. Он чувствовал, что корабль его судьбы наконец нашел свою гавань. Здесь его любовь и дети, здесь нужны его силы и знания, здесь его друзья…
Одно лишь беспокоило сердце Бедр-ад-Дина, и беспокоило все сильнее, – судьба его родителей. «Аллах милосердный, получу ли я когда-нибудь весточку от них?»
И словно в ответ на этот вопрос по дорожке сада зашуршали быстрые шаги – мальчишка, писец дивана, торопился известить о чем-то могущественного визиря.
– Да будет милость Аллаха всесильного над этим домом долгие годы!
– Здравствуй, юный посыльный!
– Не подскажет ли мне уважаемый, где я могу найти визиря Салаха, да хранит его своей милостью Аллах!
– Визирь Салах у фонтана. Но не думаю, что нужно тревожить его высокие государственные размышления. А свою весть ты можешь передать мне – ведь я советник визиря.
– О да, уважаемый! Тогда я передаю тебе весть, с которой меня послал диван. В наш город пришел караван из страны Ал-Лат…
Сердце Бедр-ад-Дина радостно вздрогнуло.
– …посольство велико, и предводительствует им сам визирь этой далекой земли. Следует поспешить, дабы встретить уважаемых людей как подобает! Весь диван уже припал к ногам наместника, и великому визирю тоже следует быть там. И его советнику, – мальчишка метнул на юношу странный взгляд, – конечно, тоже.
