Ответы: О.Дарси. Недоступность.
Ж.-М.Расьоль. Доступность.
Г.Суворов. Непостижимость.
Вопрос: Какое из качеств вы особенно цените в мужчине?
Ответы: О.Дарси. Пожалуй, все-таки ум. Но больше — умение им пренебречь. Еще больше — пожертвовать им ради безумия…
Ж.-М.Расьоль. У себя — эрекцию. У остальных — ее отсутствие.
Г.Суворов. Готовность им оставаться всегда и во всем.
Вопрос: Ваше любимое занятие?
Ответы: О.Дарси. Забывать. Забываться.
Ж.-М.Расьоль. И вы еще сомневаетесь?..
Г.Суворов. Дышать полной грудью. Раза три удавалось.
Вопрос: Кем из известных людей вы хотели бы быть?
Ответы: О.Дарси. Никем. Или кем только не… Скорее — никем.
Ж.-М.Расьоль. Сыном Ж.-М. Расьоля: гордился бы своим происхождением и почивал на лаврах отца.
Г.Суворов. Наверно, Иудой, чтоб попробовать в самый последний момент не предать.
Вопрос: Ваше главное достоинство?
Ответы: О.Дарси. Не верить в него.
Ж.-М.Расьоль. То, что я самый-пресамый.
Г.Суворов. Стремление быть терпимым к другим и беспощадным к себе самому.
Вопрос: Главный ваш недостаток?
Ответы: О.Дарси. Неспособность кричать.
Ж.-М.Расьоль. То, что я до сих пор не клонирован.
Г.Суворов. Неумение быть терпимым к другим и беспощадным к себе самому.
Вопрос: Ваша мечта о счастье?
Ответы: О.Дарси. Жить, веря, что это хотя бы частично удастся.
Ж.-М.Расьоль. Не замечать его. А заметив, взять бесплатно добавку.
Г.Суворов. Поспевать за своим же дыханием, когда — полной грудью…
Вопрос: Что было бы для вас самым ужасным несчастьем?
Ответы: О.Дарси. Жить без всякого ужаса в сердце. К сожалению, слишком часто это мне удается…
Ж.-М.Расьоль. Умереть, разумеется! Потому я решил жить не долго, а вечно. Пока все идет хорошо…
Г.Суворов. Родиться вторично да еще повторять, повторять, повторять…
Вопрос: Дар, которым вам хотелось бы обладать?
Ответы: О.Дарси. Жить. Просто жить.
Ж.-М.Расьоль. Рост в 185 см.
Г.Суворов. Смирение — единственный талант, который перевешивает все остальные. Хотя бы потому, что не казнится из-за отсутствия всех остальных.
Вопрос: Как вы хотели бы умереть?
Ответы: О.Дарси. Один раз. Зато навсегда.
Ж.-М.Расьоль. Смеетесь? Никак!
Г.Суворов. С надеждой на то, что я выжил.
Вопрос: В какую эпоху, предложи вам ее выбирать, вы желали бы жить?
Ответы: О.Дарси. В любую из тех, когда время еще было живо.
Ж.-М.Расьоль. В эпоху Калигулы: было где развернуться.
Г.Суворов. Рубеж предыдущих столетий — время Литературы…
Вопрос: Состояние вашего духа в данный момент?
Ответы: О.Дарси. Летаргический сон. Что тоже неплохо.
Ж.-М.Расьоль. Состояние обычное: покой триумфатора.
Г.Суворов. Ожидание родов. Как, впрочем, всегда…
Вопрос: Ваш девиз?
Ответы: О.Дарси. „Дайте капельку света!“
Ж.-М.Расьоль. „Каждое что-то имеет много чего, если смотреть на него в микроскоп“.
Г.Суворов. Сейчас сочиню. Да хотя бы такой: „Друг мой Чехов, скажи-ка мне правду…“
Вопрос: Какие ошибки вы способны прощать?
Ответы: О.Дарси. Себе — ни одной.
Ж.-М.Расьоль. Свои собственные. Только их не бывает.
Г.Суворов. Те, что дарят сюжет. Выходит, почти что любые.
Вопрос: Оцените себя как писателя со стороны.
Ответы: О.Дарси. Между худшим и лучшим. Но ножницы слишком малы.
Ж.-М.Расьоль. Бесподобно! Да все это знают…
Г.Суворов. Он пытался. Он пробовал. Он проиграл. Но победа его была близко…»
Дарси скомкал анкету.
Расьоль закрутил свою в трубку, потом передумал и пошел в туалет прилепить ее скотчем к стене.
Суворов бросил листки в корзину под стол.
Этот полустриптиз в равной мере был им противен. Ощущение такое, будто ты был раздет донага, но при этом оставлен в подтяжках…
Помечаем штрихами на численнике: банный день на Бель-Летре.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ (Люцифер) С Люцифером, как водится, все не так просто: это и «утренняя звезда» (планета Венера), и ее языческий демон, и — прежде всего — сатана. Но не только: в новозаветных текстах сам Христос именует себя: «Я есмь… звезда светлая и утренняя» (Апок. 22, 16). В византийском «Акафисте богородице» уже дева Мария уподоблена «звезде, являющей солнце». Любопытно, что и Иоанн Креститель предвозвещает мессию, как утренняя звезда предвозвещает солнце (см. Ориген, 2–3 вв. н. э.). Такой вот спектральный анализ библейского света…
Феликс Стар. Цифирь света
«Непостижимо умение времени красть себя у тебя из-под носа: вот уж месяц сбежал в никуда, а я не заметила. Нет ничего ненадежней часов: они годятся на то лишь, чтоб сверять по их стрелкам свою неспособность слышать тайные рифмы единственного в своем совершенстве течения, в котором как будто вмещается все. И все ему кстати и впору…»
— Что это вы там почитываете, неугомонный друг? Дневники нашей подследственной? Прервитесь же наконец и наслаждайтесь чудесным днем. Или вас подмывает вернуться на виллу, чтоб и дальше строчить агиографию этой особы? Полноте, святые — удобный товар: срок хранения неограничен, так что успеете. Кстати, не вы ли сегодня прикнопили у входа в библиотеку отрывок из ее послания к Ипполиту Тэну? — Расьоль полез в рюкзачок и достал лист бумаги. Потом сел по-турецки, округлив дынькой брюшко, и, изображая оперное контральто, продекламировал:
— «Согласно Вашим воззрениям, каждый из нас — продукт трех составляющих: расы, момента, среды. Вас не упрекнешь в чрезмерной учтивости к человеку, но это еще полбеды. Позвольте спросить: разлив его душу по этим стеклянным пробиркам, не боитесь ли Вы в своем опыте испарить ее вовсе? Эфир летуч и, насколько я знаю, вызывает сонливость. Надышавшись его парами, немудрено угаснуть сознанием, каким бы строгим и ясным ни казался при этом нам его легкий полет. Поставив свой умный, расчетливый, непоправимо-честный деталями эксперимент, пусть Вы в итоге и объясните, как состоялся тот или иной индивид, но едва ли Вам будет по силам ответить на главный вопрос: кто он и что он? Не говоря уж о том, почему и зачем? Подробности убивают в малостях цельность. Обратите свой проницательный взор на живопись: натюрморты и пейзажи Гётевых современников, с их неуемным усердием запечатлевать всякий лист, соринку, складку и лепесток, совершенно мертвы в сравнении с размазанными кистью кронами полотен, что пришли им на смену спустя двадцать лет. В отличие от портрета, где привычная статика поз была лишь в подспорье, природа нам согласилась открыться только через навязанную ей извне прозорливой волей художника избыточную подвижность. Тому есть причина: расшевелить немую листву или застылость воды в вазе оказалось не менее важно, чем прежде — обуздать гаммой красок течение чувств на лице. Наверняка Вы мне возразите, сказав, что вот ведь, подробность портрета нисколько ему не мешает. Все так. Однако, осмелюсь заметить, Ваши подробности — свойства иного. На это указывают их сомнительная, „химическая“ наследственность и органическая враждебность современной среды, а больше всего — сам момент появленья на свет, потому что они — опоздали. И потом: можно ль взять пробу на гемоглобин из пальца у Духа?»
