Мы ушли от них в десять. А после этого Адам пригласил меня в кафе: стены в нем были выложены настоящим кирпичом, пол глинобитный, посредине – огромный камин. Устроились мы с ним в уголке, а он посмотрел на меня внимательно и проговорил:
– Раз уж мы с тобой друзья, я должен тебе кое-что сказать.
О нет! Только через мой труп! Сейчас он спросит меня, что сделать, чтобы вернулась жена, или что-то в этом же роде! Знаю все эти трюки наизусть! Меня кондрашка хватит. Вечно одно и то же!
– Я хочу, чтобы ты знала, что я… пару месяцев назад…
– Это связано с женщиной? – прервала я его довольно резко.
– Отчасти… – он усмехнулся. – И со мной.
Я приняла твердое решение. Не слушать никаких откровений, никаких жизнеописаний, никаких исповедей. Нет!
– Послушай! – Я собрала все свое мужество. – Давай заключим с тобой договор о дружбе. Я не хочу ничего знать о том, каким ты был несколько месяцев назад. Друзьям не нужно друг перед другом отчитываться или оправдываться. Если мы хотим что-то строить, начинать надо прямо сейчас, идет?
Его лицо выражало растерянность.
– Пойми, я на самом деле не готова к откровениям, тем более мужчин. Мой Эксик изливал мне душу без устали. И о том, как он сильно любит другую женщину, и что он делал с ней, или какой же он дурак, или как ему жалко ребенка, или что… – Я явно наболтала лишнего.
– Я не твой экс-муж. Жаль, что ты все свалила в одну кучу, потому что…
– Если уж между нами дружба, то полагаю, что я тоже могу обратиться к тебе с просьбами. Одна из них следующая: никакого прошлого. У меня просто волосы встают дыбом, когда я слышу, что какой-то мужчина хочет мне что-то объяснить. – Я посмотрела Адаму прямо в глаза.
Он ответил мне грустным взглядом.
– Я понимаю, ты надломлена, и потому…
Ничего он не понял, этот чертов социолог. И почему мужчины ничего не понимают? И валят все с больной головы на здоровую! Вообще мне все это вдруг перестало нравиться. И захотелось оказаться дома. В напряжении мы посидели еще пятнадцать минут. А потом Адам отвез меня домой, хотя я его убеждала, что могу добраться и на электричке. В это время в поездах наверняка насилуют, убивают и грабят – ну и что?!
Он высадил меня возле дома. Я возилась с ключами от калитки. С тех пор как мне врезали замок в дверь, в связке ключей появился еще один ключ – маленький, серебристый и той же фирмы, что и от входной двери. Какой толк, даже если зубчики другие – они ведь такие маленькие? Каждый ключ должен иметь свой цвет! Или быть подписан!! Ключи, несомненно, делают мужчины – я на все сто уверена. Наконец мне удалось вытащить из замка калитки ключ от входной двери, предварительно достав ключ от чулана, и всунуть его в замок калитки. Адам вышел из машины.
И тут произошло нечто такое, чего я до сих пор не могу понять. Вместо того чтобы открыть проклятый замок, он просто начал меня целовать. От него божественно пахло, я чувствовала шероховатость щетины на его лице. И мы стояли так и стояли возле калитки – наверное, соседка, та, что приносит яйца, перестанет со мной здороваться, почтовый ящик больно врезался мне в спину, а Адам обнимал меня настойчиво. Уверенно. Самое ужасное то, что ничего приятнее в жизни я еще не испытывала.
Какое-то время спустя он открыл калитку, отдал мне ключи и сказал:
– Я позвоню завтра.
Я влетела в ванную как ураган. Дружба? И при этом так целоваться? И он непрестанно твердил о дружбе – это чтобы я не питала никаких иллюзий. О Господи! Я умылась холодной водой. Тяжело вздохнула. Я чувствовала себя так, будто вернулась с первого свидания. Только, Боже милостивый, тогда мне было пятнадцать лет и были родители, чье бдительное око могло обнаружить смертельный грех на моем лице – то есть что Кшисик поцеловал меня в щеку. А теперь? Теперь я повзрослела и знала, что поцелуи не оставляют следов.
Я вошла в кухню. В кухне сидела Тося и ела аппетитные бутерброды с творожком. Она что-то читала.
Я включила чайник. Тося подняла голову и сказала:
– Адам тебя подвез? О, да ты целовалась! Ну и ну.
Уму непостижимо. Когда-то я считала, что стоит женщине выйти замуж, никто контролировать ее не станет. И вот, прошу покорнейше! И когда же женщина, то есть я, сможет жить спокойно, если сначала у нее родители, потом муж, а потом ребенок?
СЛИШКОМ МНОГО ДУМАЮ
Вечером я пошла к Уле. Она взглянула и тут же меня грозно спросила, в чем дело. Уля дала мне прикурить! Наговорила – дескать, все-то я комбинирую, слишком много думаю, жизнь следует принимать такой, какова она есть, ведь я – женщина, повидавшая в жизни немало, и что это я из себя строю? Настоящий мужчина попадается один на миллион, а она знает толк в людях. К тому же он разведенный, значит, научился уже кое-чему в прошлом. Не станет, возможно, на мне экспериментировать. Да и вообще от одного поцелуя до серебряной свадьбы дорога далека, и у меня, видно, мозги набекрень. Уля не предполагала, что я такая наивная дуреха. Не думала, что я принадлежу к тем женщинам, которые смотрят порнографический фильм до конца и надеются, что все хорошо закончится, то есть что герои поженятся. Да разве я хоть слово проронила о золотой свадьбе?
* * *
Вчера встретила Язву. Мы с Адамом ужинали. Это, надо заметить, было не свидание, просто мы оба засиделись допоздна на работе перед сдачей номера, и вышло так, что очутились в кафе – забежали что-нибудь перекусить. Домой я не очень спешила, потому что Тося с отцом уехала на выходные. Похоже, Эксу было необходимо отдохнуть от Йоли и нового ребенка.
Там Язва нас и застукала. Она была с каким-то незнакомым толстяком. Можно ли за наш столик, а может, мы познакомимся с Иксом. Ах, дорогой, это мои друзья. Ах, дорогой, познакомься с ними. Это Юдита – она пишет. Это Адам. Адам работает с людьми. Ха-ха-ха. Вот забавно. Больших денег, наверное, на этом не сделаешь. Ха-ха-ха. Из людей нынче трудно вытянуть деньги. Ха!
Социолог явно не внушил им почтения, так что не успели мы и глазом моргнуть, как они расположились за нашим столиком и стали заказывать рульку с какой-то зеленью, крабов и бутылку вина. Адам подмигнул мне. Я поняла, что он хотел сказать. Съедаем что-нибудь по-быстрому и сматываемся. Два супа.
– Вы не пьете?
– Спасибо, я на машине, – ответил Адам.
– Мы тоже не пешком ходим! – расхохотался пузан в красном пиджаке и похлопал Язву по бедру. – К чему эти крайности, жить надо со вкусом!
Дожидаясь своего супчика, мы узнали, что муж у Язвы свалил, прежний приятель опомнился и вернулся к жене – пузан за это их любил, потому что Язва – отличная баба. Он купил ей машину ко дню рождения, в пятницу получают. Он собирался жениться на Язве, как только сам разведется.
– Вы работаете? – обратился он ко мне. – А моя Киска больше не будет работать. Я в состоянии обеспечить женщину, – заявил он, обращаясь к Адаму.
