С Толей Н.[205]у Ахматовой. На Таганке. Спектакль по Джону Риду. Красногвардейцы в фойе. Два залпа из настоящих трехлинеек. По началу было страшно – Толик думал, что нас застрелят, я думал, что заколют. Замечательно разлагалась на сцене империя и республика. Потом замечательно красиво и пластично наступила революция. Красное пламя – извивающаяся девица в красном трико. Белое пламя – извивающиеся кисти рук. Вообще какая-то возня в театре.
28 марта
Утром автобусом выехал в Новгород. Воскресный день. Москва чистенькая, залитая солнцем повсюду. Весь этот блаженный солнечный воскресный день мы ехали по России, по Московской области, потом по Новгородской. Всё воскресенье – ослепительное, с грязными ручьями, с клочками сухого асфальта, с синими тенями на плотном и еще белом снегу, города, заплеванные семечками и с пьяными.
В Калинине закуска на автостанции сыром и яблочной водой. Миша наваливался на столик, зубами рвал пробку из бутылки вермута. Вася – его родственник, провожал.
Торжок – море разливанное. Чистенький Вышний Волочек. Легкая приятная дремота в полупустом автобусе.
Обед в издавна интриговавшем меня Валдае. Офицер упал в лужу. Под крыльцом трое пили лимонад. Мужчина все хотел допить – тонкая уж у меня натура! Валдай – маленькие домишки карабкаются по холмам, красивый парк.
Везде у автостанций нахлобученные кепки, семечки, междометия – бля, на х…, е… в рот и т. д. Обратишься – все объяснят культурно и без междометий. Отмечено повсеместное распространение тонконогих мальчиков и девочек в черных чулочках. Самое молодое поколение.
Прозрачный и печальный вечер на автостанции в Крестцах. Молодое поколение томится, тузит друг друга. Подошел представитель среднего поколения. Предложил золото. Недорого. Рубль – и золото ваше. Показал колечко. Должно быть, стащил у жены.
В сумерках воскресные толпы мужчин подтягиваются к освещенным окнам магазинов.
В 9 ч ровно въехали в загадочный Новгород. Одиночные световые рекламы и широченная световая полоса «Кафе молодежное», где за стеклами опять всё та же современная молодежь расселась, утверждая стиль «Голубого огонька». Вот так Новгород!
29 – 30 марта
С утра до вечера шатание по Новгороду с промокшими ногами.
Обычный областной город с бесконечными львовскими авобусами, газиками, самосвалами, волгами. Борьба за благоустройство. Монументальный обком в стиле позднего онуфризма. И вот среди желтизны нынешних построек (преобладает желтый цвет) там и сям мутно белеют церкви Господина Великого Новгорода. Несмотря на страшные военные разрушения, их все еще много осталось, много восстановлено. Почти все они закрыты на замки, внутри, вероятно, мерзость запустения. В двух местах старина сгущается – это Кремль и через Волхов Ярославово дворище. Когда-то здесь был Великий Новгородский мост. Тут досадные попытки включить воображение, дорисовать. Ничего не получается. Попробуй, вообрази Волхов, забитый ладьями, дорисуй разрушенные башни и усадьбы, запруди все это теми людьми и зачеркни телевышку, флаги, лозунги, автобусы. В Софийской звоннице помещается промторг. В Никольском соборе ХII века планетарий.
Венец всего – Новгородская София, самое старое здание в России – ХI век! Центральный купол, как шлем гиганта. Покой и простота гладких белых стен. Еле видимые фрески.
Внутри – роспись конца ХIХ века. От старины осталась лишь одна фреска и мозаика у Престола. Тетка-дежурная показала гробницу Мстислава Удалого. Там ли это?
Перед Софией могила Державина и его жены.
Монумент Тысячелетия России – патриотический гимн. Счет, видимо, идет от Рюрика. Наверху фигуры гигантов, ниже: священнослужители и мудрецы, Кирилл и Мефодий, Нестор-летописец, патриарх Никон и т. д.; затем князья, цари, политические деятели, здесь среди наших и литовцы Гедымин, Ольгерд, Витовт; потом полководцы, начиная от Святослава, кончая Нахимовым; потом писатели от Ломоносова до Баратынского. Шел дождь, в черном мраморе смутные отражения, от черной бронзы, от голов, плеч, от мечей, держав, скипетров, крестов, папирусов отскакивали и попадали в лицо крупные капли. 1862 год. Микешин.
В музее замечательная коллекция икон и поздней живописи. Древние иконы, потом школа Феофана Грека, есть вещи Репина, Серова, Пастернака, Коровина, Петрова-Водкина.
Сейчас пойду еще раз в музей.
Два дня здесь жил в полном одиночестве, разговоры только с обслуживающим персоналом, читал, отсыпался, сто грамм на ночь. Вчера выпил немного больше, потянуло идиота в «Молодежное кафе». К счастью, там был закрытый вечер школьников.
Позвонил в Москву – у Лены ветрянка разыгралась во всю. Температура 39 градусов. Ужасно волнуюсь, сегодня уезжаю домой. Хорошо, что побывал здесь, вырвался из идиотского цэдээловского мира.
Надо сделать вот что: 1. Выпустить спектакль.
2. Закончить договорную пьесу.
