Анхель торопливо шагал к дому: нужно было принять душ и бежать покупать розы и французское шампанское в винном магазине на Виа-Глориоса.
Фьямма одевалась, когда услышала, как открывается входная дверь и входит Мартин. Они не виделись уже несколько дней: тревожная международная обстановка заставляла Мартина слишком много времени проводить в редакции, так что он уходил ни свет ни заря и возвращался уже под утро. Почти не глядя друг на друга, они обменялись приветствиями. Фьямма мучилась чувством вины и боялась разоблачения, а потому, пользуясь занятостью мужа, избегала разговоров с ним.
Она только что надела бюстгальтер, и ей было немного стыдно, что муж застал ее в нижнем белье. У них с Мартином уже давно не было близости, но они старательно избегали говорить на эту тему, боясь, что придется вернуться к тому, к чему ни ей, ни ему возвращаться не хотелось. Снимая рубашку, Мартин случайно коснулся плеча Фьяммы, но даже не посмотрел на жену. Раздевшись, он быстро прошел в ванную — не хотел, чтобы жена видела его обнаженным и, может быть, почувствовала желание. Неловкое молчание привело к тому, что они еще больше отдалились друг от друга и думали только об одном: как бы поскорее покинуть дом и отправиться туда, куда им хотелось. Они даже не подозревали, что спешат на одну и ту же улицу в поисках радости, которой уже давно не находили в объятиях друг друга.
Фьямма нарочно медлила. С притворным спокойствием она наносила макияж и затем снова снимала его — она хотела, чтобы Мартин ушел первым. Тогда ей не пришлось бы давать объяснений, куда она собирается. Мартину же ничего нового не нужно было выдумывать — работа была надежным прикрытием, но он хотел бы остаться в спальне один, чтобы собраться спокойно. Он боялся, что жене вдруг придет в голову предложить пойти куда-нибудь вместе. Он с беспокойством поглядывал на часы: до закрытия цветочного магазина оставались считанные минуты. Пора было бежать. И он побежал — пронесся мимо Фьяммы как ураган, оставив за собой запах цветов апельсинового дерева (Фьямма с жадностью вдохнула его), и уже в дверях крикнул ей, что вернется поздно.
Мартин сбежал по лестнице, перескакивая через несколько ступенек, и в один миг домчался до лавочки Кристино Флореса, где продавали прекрасные розы с толстыми лепестками, которые, как он знал, очень нравились Эстрелье. Тщательно выбрав самые красивые, Мартин подождал, пока изящные руки хозяина лавки создадут не менее изящный (хотя довольно большой, ведь роз было две дюжины) букет. Держа букет в руках и отсчитывая деньги, Мартин думал о том, как романтично это будет: отрывать от роз по лепестку и бросать на обнаженное тело Эстрельи. Он пять дней сдерживал свои чувства. В считанные мгновения Мартин преодолел два квартала до винного магазина и купил бутылку "Мадам Клико". И вот так, с полными руками и сгорая от желания, он явился на улицу Ангустиас.
Фьямма вышла из дому пятью минутами позже. Она решила отправиться на улицу Ангустиас пешком — ей хотелось подышать морским воздухом, пройтись вдоль старой городской стены. Ноги несли Фьямму вперед, а мысли в ее голове метались, путались, и она думала то о своей унылой жизни, то о призрачном счастье, которое жило и расцветало в ее сердце. Но будет ли это счастье долгим? Сколько еще продлится это упоение любовью? Не иссякнет ли источник этой любви в один прекрасный день? Сердце Фьяммы мучилось этими вопросами, а разум осыпал ее упреками: что с ней происходит? Во что она ввязалась? Она не из тех, кто может жить двойной жизнью. Тайные встречи не для нее. Фьямме вспомнилась Максима Пуреса Касада, ее университетская подруга, уже двадцать лет состоявшая в тайной связи с одним психиатром, который был старше ее вдвое. Максима была замужем, родила детей (в том числе и от психиатра), но сумела все обставить так, что ее бедный муж ни о чем не догадывался.
Фьямма не знала, как ей жить дальше — у нее никогда не было романов. Кроме того, она никак не могла понять, чем были ее отношения с Давидом — мимолетным романом или серьезным чувством, настоящей любовью?.. И что же тогда она чувствовала к Мартину все эти годы?.. Что связывало ее с мужем?.. Привычка?.. Общий дом?.. Общее прошлое?.. Боязнь признать свою неудачу? Размышляя над этим, Фьямма решила, что, скорее всего, в основе ее отношения к Мартину лежало материнское чувство, стремление защитить его, оградить от бурь и бед. Внезапно образ мужа как-то побледнел, и вместо Мартина Фьямма увидела Давида. И сразу все сомнения рассеялись, а чувство вины исчезло.
До фиолетового дома оставалась всего пара кварталов, и Фьямма погрузилась в воспоминания о чудесных часах, проведенных там вместе со скульптором. Сколько в них обоих было в эти часы энергии, силы, жизни! Давид научил ее сочетать потребности души с потребностями тела. Она поняла, что "границы души и тела", о которой ей столько раз говорили учителя и в существование которой она сама свято верила, на самом деле не существует. Осознала, что любовь, как живое существо, включает в себя и мечту, и реальность, и радости, и печали, и смех, и слезы, и слова, и молчание. Сами того не замечая, они с Давидом во время каждого свидания совершенствовали каждое из своих чувств. Однажды, чтобы дать отдых глазам, они играли в свет и тени. В другой раз — несколько часов смешивали ароматические масла, эссенции, благовония, мускус и ладан, чтобы получить наиболее возбуждающие ароматы. Их любовь была тантрической, исполненной чувственности, эротики и интеллекта. Удивительная смесь тончайших чувств, от которой Фьямма уже не могла отказаться.
Когда ей оставалось пройти всего несколько метров, она чуть не упала в обморок от неожиданности: навстречу ей двигался Мартин с огромным букетом роз и пакетом из винного магазина в руках. Испуг Фьяммы был так силен, что она побледнела как полотно. Что здесь делает ее муж?.. А она сама?.. Что она ему скажет? Как объяснит, куда направляется в такой час и в таком наряде? Что вообще происходит? И почему розы?..
Фьямма решила оставить все эти вопросы на потом: сейчас гораздо важнее решить, сделать ли ей вид, что она просто гуляет, или снова солгать, что идет к пациентке?
Между тем Мартин тоже заметил ее. И его тоже охватило смятение. Нет, это не галлюцинация. Навстречу ему действительно шла его жена. Но что она делает на улице Ангустиас в пятницу вечером? Она следила за ним и теперь все знает? Времени на размышления не оставалось. Фьямма пришла сюда, чтобы застать его врасплох? Но, с другой стороны, она ведь не говорила, что собирается остаться дома — он просто предположил, что будет именно так... И что же теперь делать?
Когда они поравнялись, Мартин сделал самую большую глупость, какую только можно было сделать в ту минуту. Он сам залезал в капкан, который следовало обходить со всей осторожностью. Мартин сказал, что хотел сделать Фьямме сюрприз: они столько дней не виделись ("Что ты несешь!!!" — в отчаянии мысленно упрекал он сам себя, но было уже поздно), он хотел преподнести эти цветы и попросить жену провести с ним этот вечер и поужинать дома ("Опомнись, что ты делаешь?..") и купил к ужину шампанское ("Остано-вись, наконец!.."), но не хотел, чтобы она раньше времени догадалась о его планах (и это уже было отчасти правдой). Он с неохотой вручил Фьямме букет, а она подставила ему еще холодные от страха губы. Фьямма силилась улыбнуться, но улыбка никак не хотела появляться на ее скованном испугом лице. И она вынуждена была прибегнуть к формулам вежливости, которым мать научила ее в детстве: "Не стоило этого делать... Спасибо... Какие красивые... Ну зачем ты... как они чудесно пахнут..."
