— …Так вот, — продолжил Кари, — я уже сказал, что меня с детства прозвали Счастливчиком. Мне постоянно везет. Судьба всегда складывается так, что мне достаются призы, о которых я вроде бы и мечтать не мог. Я был третьим сыном в семье и ни при каком раскладе не должен был получить право на Гевед. Но мой отец и оба брата пали в схватке, а я выжил… И вот я — повелитель Геведа, владелец замка, которого в самом-то деле не существует… Руины… Такова уж моя удача… Знаешь, я никому прежде не говорил об этом — я мечтал о правах на владение нашим замком и втайне завидовал Эргерту… Эргерт — мой старший брат… Покойный… Мое везение всегда складывается таким образом, что я получаю то, о чем мечтал… И всегда цена, которую я плачу, такова, что… Что я жалею о том, что мечта исполнилась. Но ничего не могу поделать — я Счастливчик…
Лаура молча слушала эту горькую исповедь, не решаясь произнести ни слова. Ее собственная судьба, весь ее небольшой житейский опыт не шли ни в какое сравнение с этой историей, достойной быть сюжетом романа или баллады. В ее-то жизни все было так обычно, так обыденно… Наконец она решилась задать вопрос, чтобы сменить тему:
— А здесь, в столице, ты какими судьбами? И без денег? Ой, я не должна была…
— Пустяки… А в столице… О… Меня наняли для выполнения одной опасной миссии… То есть дворян не нанимают, это звучало как просьба… А наделе меня подрядили выполнить кое-какую работенку.
Кари снова улыбался как прежде:
— Да… Именно так: подрядили выполнить кое-какую работенку. Работа опасная, но и награда обещана немалая… Что ж… Я — Счастливчик! Я справлюсь с этим делом, хотя мне снова придется заплатить большую цену. Ничего, я готов. Видишь ли, теперь я уже знаю, что представляет собой мое везение — и я готов. Меня больше ничто не смутит, я готов платить… Но все это начнется завтра… Завтра в Ванетинию приедет доверенный человек моего нанимателя… А может, и сам он пожалует… Если осмелится… Но это будет только завтра — а сегодня я свободен… А ты? Ты, Лаура, расскажешь мне о своей жизни? Откуда ты? Ты говорила, что живешь здесь только четыре месяца.
— Да, почти четыре, если уж совсем точно. Я из Сантлака.
— Из Сантлака? Дикий край, говорят… Ой, прости…
— Ничего. — Лаура улыбнулась, радуясь, что ее спутника, кажется, покинули мрачные мысли. — Сантлак — дикий край, все так говорят, я знаю. Но это говорят о континентальном Сантлаке, там вечные стычки и междоусобицы… А я с западного побережья. Я родом из вольного города!
Последнюю фразу Лаура постаралась произнести с гордостью, как и подобает добрым гражданам общины, пользующейся Бернским правом, то есть управляющейся самостоятельно, без сеньора и графа. Правда, гордый тон у нее не очень-то получился… Кари не обратил внимания на интонации спутницы и с улыбкой кивнул, ободряя — мол, давай дальше.
— Мой город называется Мирена, — продолжила Лаура, — это небольшой город.
Потом, помолчав, уточнила:
— Совсем небольшой.
— Так ты жила у моря! — оживился Кари. — Я однажды был на берегу… Море — это… Это так здорово! Простор, бескрайнее поле, перекатывающееся волнами, уходящее до самого горизонта… Так красиво…
— Красиво? Не знаю, наверное, красиво, когда увидишь впервые… А если каждый день глядишь на волны… Они все такие однообразные… Отец уходил до рассвета на лов, а мы ждали его на берегу. Почти каждый день я сидела у причала и ждала отца. Ну и смотрела на море, вернее, не так уж часто смотрела. Всегда одно и то же — что на него глядеть?
— А мне вот кажется, что на волны можно глядеть вечно… И думать… Вот ты о чем думала, сидя на берегу?
Лаура задумалась.
— Да ни о чем таком… высоком, — наконец решилась сформулировать она, — о том же самом, о чем думаешь, глядя на грязное белье. Хотя нет… Глядя на море, я обычно гадала, вернется ли отец. С тех пор как у наших берегов появились разбойники-северяне, мы провожаем мужчин в море, как… Как в поход военный, что ли.
— Я много слышал о северянах. А ты их видела хоть раз?
— Видела… — Лаура нахмурилась. — Много раз видела. Издалека. А однажды они осадили Мирену и пошли на приступ. Мы сражались с ними.
— Сражались? «Мы»? — Теперь Кари был удивлен. — И ты сражалась?
— Конечно! Ну… То есть я, конечно, больше только помогала. Я подносила камни. Мы, женщины, подавали их наверх, на стену, а мужчины бросали их в разбойников. А потом… Когда папу убили, я сама бросала камни вниз.
— Так твой отец погиб? Извини, я не хотел…
— Да нет, ничего… Папу убили и маму тоже. Убили северяне в тот день. Тогда я сама таскала камни на стену и потом сбрасывала вниз. Только я ужасно боялась и почти что не выглядывала из-за щита… Папа поставил на стене большой щит из толстых досок, чтобы за ним прятаться от стрел. И другие наши тоже так сделали. Но все равно в него попала стрела, и он сразу умер. Потом мама. Я подавала ей камни, а она бросала их. Потом, когда она… Ну, в общем, потом и я стала не только подтаскивать камни, но и вниз кидать… Кто из наших умел стрелять из лука — стреляли, а глава магистрата сказал, что мы, то есть женщины, тоже должны быть у стены и помогать, камни бросать… и вообще.
— Я думаю, что дело мужчин — сражаться. А женщинам не место на поле боя.
— Так это на поле. А камни бросать вниз — дело простое. Наш мастер Кольтер сказал, что если разбойники почувствуют, что они намного нас сильнее, то победят обязательно. Потому что тогда будут лезть и лезть на стены, сколько их ни убивай. А если они решат, что нас много, что мы готовы упорно защищаться, то и у них отваги поубавится. Мастер Кольтер тоже погиб в тот день. Он выбрал себе место там, где разбойники лестницу к стене ставили. Теперь его сына главой магистрата избрали.
— Хороший, наверное, человек был, если встал на самом опасном месте, — произнес Кари, глядя в сторону.
— Хороший, — согласилась Лаура, — и сын его тоже ничего, а вот внук… Очень злой мальчишка. Совсем на деда не похож. Я думаю, его главой не выберут, если с нынешним что-то случится.
— А у вас что, по наследству передается этот пост, глава магистрата?
— Нет, но мастер Кольтер — самый богатый человек в Мирене… Был. Ну а у нас считают, что если человек богат, то и умен. Сумел же разбогатеть! Значит, и городом будет управлять разумно. Так говорил мой отец. Город наш маленький, словно купеческое хозяйство. Если умеет купец свое дело правильно вести, чтобы прибыль шла, — значит, и за городской казной присмотрит… «Магистрат» — это только так называется, это четыре наших купца. Те, у кого есть собственные барки. Одного из них выбирают главой…
Помолчали.
— Лаура… — начал наконец Кари, — значит, ты сирота, как и я?
— Выходит, так, — кивнула девушка, затем улыбнулась, — только у меня нет прав на земли и замок. Поэтому меня отправили сюда, к тетке. Тетка у меня здесь живет. Ее хозяин согласился, чтобы и я ему прислуживала…
