Большинство остальных рабочих уже собралось снаружи, они курили и смеялись посреди площадки. Николай стоял, опустив голову, пока к нему не подошел один из сменных бригадиров — человек, который вертел в руках костыль, заменявший ему отсутствующую лодыжку правой ноги.
— Ты Новаков будешь? Николай Новаков?
— Да, — ответил Николай по-русски. Он всегда переходил на русский, когда его называли полным именем, несмотря на то, что помнил язык едва-едва.
— Для тебя тут записка, — и вручил Николаю клочок бумаги, содержание которого подействовало на него как удар под дых.
Она продолжала ругаться и после того, как полицейские получили от Николая залог и освободили ее.
Она ругалась, свободно переходя с одного языка на другой, Николаю даже удалось различить несколько украинских ругательств, хотя он не представлял себе, откуда бы она могла их знать.
— Сукин сын, con! — вопила Амели.
Он с трудом поспевал за ней; район города, который они пересекали, выглядел так, словно его недавно подвергли массированным бомбардировкам.
— Я не могу поверить, что он это сделал! — закричала она, переходя наконец к сути дела. — Я его, суку, уничтожу!
— Может быть, тебе стоит…
Но она пнула и опрокинула мусорный бак, разбросав по улице его гниющее содержимое. Проезжавшая мимо машина налетела на покатившуюся крышку бака, подбросила ее в воздух, и водитель выкрикнул ругательство, словно вторя Амели.
Амели резко остановилась, схватилась за ногу и издала злобное шипение. Сделала два глубоких вдоха и вновь пошла размашистой походкой вперед. Николай пытался не отставать от нее.
— В чем конкретно он тебя обвинил?
— Мне сказали, что я похитила пробу из отделения вирусных инфекций. Но это наглое вранье…
— Если ты не брала этой пробы, то они у тебя ее не найдут. Точка. Он может говорить все, что ему взбредет в голову, но…
— Никаких «но»! Они и не станут искать — ты что, не понимаешь? Они в курсе, что я пробиралась в отделение, и они ненавидят меня лютой ненавистью.
Им просто нужен был повод — и этот ревнивый мудак им его дал!
— Амели…
— Нет, cher, именно мудак! Никто со мной никогда так не поступал!
Николай остановился в надежде, что Амели последует его примеру или хотя бы замедлит шаг. Но этого не произошло.
— Амели! — робко позвал он ее. Его мышцы все еще ныли от работы, а в позвоночник словно впились сотни клешней маленьких крабов.
— Встретимся позднее, Николай. Клянусь! — крикнула она через плечо, отойдя уже почти на целый квартал. Капли дождя стучали по асфальту.
Может, Жак действительно задерживался на работе допоздна, а может, он остался нарочно для того, чтобы насладиться бешенством Амели, во всяком случае, он все еще находился в лаборатории, когда девушка явилась туда. При этом она как-то изловчилась проскользнуть мимо больничной охраны, которая не так давно вместе с полицией на глазах у всех выводила ее с территории больницы.
Прогулявшись под холодным дождем, Амели замерзла и слегка остыла.
Жак холодно посмотрел на девушку, когда та ввалилась в лабораторию, всем своим видом указывая на дистанцию между ними. Сам он выглядел неважно: красные глаза, серое лицо.
— Что ты тут делаешь? Я же запретил тебе появляться здесь. Или ты что-то от меня хочешь?
— После того, что ты сделал? Ты думал, что от меня так просто избавиться?
— Честно говоря, мне плевать на тебя.
— По-моему, ты лжешь.
— Амели, что ты от меня хочешь? Ты хочешь уйти от меня к своему «таракану»? Вали.
— Слушай, я тебя убить готова на месте, и тем не менее я все же держу себя в руках. Перестань строить из себя саму серьезность.
— Ты обещала мне, что тобой буду кормиться только я.
Гнев Амели немного ослабел, как только она поняла, что в этот раз все не пройдет так легко, как обычно.
— Послушай, не раздувай из мухи слона. Это я кормлюсь «тараканом», а не он мной. Мне просто хотелось узнать, какова у этого урода кровь на вкус. Мне что, уже и поразвлечься нельзя?
Она провела пальцем по спине Жака, и тот почувствовал, как вновь попадает под ее вудуистские чары.
— Я просто хотела попробовать, — прошептала она. — Не дуйся, cher, ты знаешь, что лучше твоей крови для меня ничего нет.
Жак обернулся и посмотрел ей пристально в глаза:
— Тогда докажи это!
Расстегнув рубашку, он обнажил гладко выбритую широкую грудь, испещренную белыми келоидными рубцами.
Амели улыбнулась. Мужчинами так легко управлять. Ее гнев не шел ни в какое сравнение с ее желанием контролировать Жака, заставить его понять, что он не может просто так взять и уйти от нее.
Она взяла скальпель, сделала надрез и приложилась губами к ране. Кровь Жака была на вкус не чистой и холодной, как кровь «таракана», а кислой, но она все равно стала ее пить только для того, чтобы показать, что может это сделать. Затем она положила руку на ширинку Жаку и удивилась отсутствию обычной реакции. Когда она подняла голову, она увидела, что Жак не закрыл, как обычно, глаза, а пристально и безо всякого выражения смотрит на нее. Амели облизала губы.
— Жак?
Что-то блеснуло в его глазах.
— Это все, Амели? Тогда уходи.
— Что ты сказал?
— То, что сказал. Поразвлеклась, покормилась — и отлично. Мне это все надоело.
— Ты меня затрахал со своими капризами, cher.
— Нет, я даже и не пытался тебя затрахать, cher, — передразнил Жак девушку. — А теперь проваливай к своему долбаному «таракану». Мне на тебя теперь просто насрать.
Амели снова вскипела. Она не могла понять, каким образом так быстро потеряла власть над ним. Она слизнула капельку крови с нижней губы и почувствовала горькое послевкусие во рту после нее. Возможно, горечь была вызвана чувством вины.
— А мне не насрать! И не веди себя так, будто ты сам не развлекался, общаясь со мной, потому что это ложь! Я хотела дать тебе шанс, несмотря на то, что ты поступил со мной как последний мудак, а ты все равно хочешь все испортить. Ну так валяй! Хочешь знать правду? Ты — дерьмо, и у крови твоей вкус дерьма. А у него кровь на вкус как ЖИДКОЕ ЗОЛОТО, дорогуша! Ты слышишь меня?
— Слышу, — спокойно отозвался Жак. — А теперь проваливай.
Амели неожиданно пнула по одному из ящиков с приборами так сильно, что полетели щепки, но Жак даже не обернулся. Гневно мотнув головой, Амели вылетела за двери.
И уже не услышала, как Жак прошептал:
— Прости меня!
Когда Амели вернулась к себе домой, там ее уже поджидал Николай.
