Даже не успев ничего понять, я вновь потерял сознание — Милая взяла под контроль нижнюю половину тела.
Человеческая фигура с неестественно заваленным назад корпусом и безвольно болтающимися руками, одна из которых вообще была наскоро примотана скотчем к туловищу, проковыляла к стойке бара механически дергающейся походкой безнадежно испорченного робота.
Здание горело, и едкий дым постепенно заполнял все вокруг, но для искусственного интеллекта, управляющего человеческими ногами при помощи импульсов, посылаемых в имплантированные коленные чашечки, это не имело никакого значения. Милая достигла стойки бара и, нажав коленом на скрытую кнопку под стойкой, открыла потайной люк, ведущий в небольшой подпол — Мэтью Прист, безвременно почивший владелец заведения, как человек обстоятельный и не брезгующий приторговывать контрабандными сигаретами и выпивкой, позаботился о том, чтобы запрещенный товар был надежно спрятан, но в то же время постоянно находился под рукой.
Затем Милая вернулась к тому месту, где неподвижно лежало не подающее признаков жизни тело искалеченного синета, и, ничуть не заботясь о соблюдении правил хорошего тона, принялась пинать бесчувственную оболочку, перемещая таким образом бледнолицего к провалу открытого люка. Несмотря на то что удары были чрезвычайно мощными (у обычного человека после таких побоев наверняка бы серьезно повредилось большинство внутренних органов), прошло не менее минуты, прежде чем неподъемно тяжелое тело наконец достигло подземного убежища, рухнув с двухметровой высоты на бетонный пол тайного склада контрабандного товара.
Дом уже вовсю пылал, и кое-где даже начал проваливаться прогоревший потолок, когда Милая наконец спустилась под своды спасительного убежища.
Испуганно забившаяся в угол Салли потеряла сознание в тот самый момент, когда сверху упало тело однорукого чудовища, того самого, что размозжило голову несчастному Мэтью Присту. Неестественно вывернутая шея и внушительная щепка, торчащая из выбитого глаза, указывали на то, что адская тварь безусловно мертва, но официантка видела, как несколькими минутами раньше это создание невозмутимо отпиливало себе руку, поэтому она уже не верила, что бледнолицее чудовище вообще способно умереть. Мысль же о том, что придется провести какое-то время в тесном помещении подземного склада в такой ужасной компании, была настолько противоестественной, что разум Салли не выдержал, милосердно погрузив сознание в спасительную пустоту глубокого обморока...
В каком-то смысле ей повезло, потому что вид спускающегося по ступенькам крутой лестницы полумеханического зомби мог вызвать у впечатлительной женщины мгновенный разрыв сердца.
Я очнулся сидящим на узкой лестничной ступеньке и сразу же услышал властный приказ Милой:
— Протяни левую руку вверх и нажми на панель — люк закроется.
В горле отчаянно першило от едкого дыма, поэтому сначала я зашелся в судорожном кашле и только после того, как слегка прочистил легкие, выполнил указания моей напарницы.
— И что теперь? — спросил я, после того как лично захлопнул мышеловку и с огромным трудом спустился вниз по лестнице.
— Теперь возьми бутылку из любого ящика — смотри сам, что тебе больше нравится: виски, водка, джин или текила, — и по-быстрому выпей. Желательно, конечно, все, но если не сможешь, то хотя бы половину.
— Ты уверена?
Предложение было настолько неожиданным, что я даже слегка удивился, хотя после всего, что произошло за последнее время, данное чувство должно было начисто исчезнуть из моей системы мироощущения.
— Разумеется, я уверена.
И, предвосхищая мои новые вопросы, она пояснила:
— Во-первых, ты уже больше пятнадцати часов ничего не ел, и организму необходима энергия, а во-вторых, мне нужно, чтобы твое сознание было полностью расслаблено.
Последняя реплика вызвала у меня предчувствие, что предстоят очередные неприятности, и следующие слова Милой полностью подтвердили мою догадку:
— Через зонд, вживленный в тело нашего нового друга, я попыталась проникнуть в его сознание, но наткнулась на неожиданно мощное сопротивление.
— Звучит не очень обнадеживающе... И чего же ты хочешь от меня?
— Судя по тому, с каким героическим самопожертвованием это существо защищает твою жизнь, не исключена вероятность того, что именно тебе удастся проникнуть сквозь непреодолимые для меня барьеры.
— Именно для этого я должен предварительно напиться?
— Да.
— А что, будет очень больно?
— Нет, физическая боль тут не играет никакой роли. Главное, чтобы твое сознание было достаточно пластичным — тогда оно сможет слиться с передающей волной зонда.
— А если я скажу «нет»?
Мысль о том, что придется «сливаться с передающей волной зонда», не вызвала у меня восторженного исследовательского энтузиазма.
— В таком случае мы так и не узнаем, кто это существо, а также кем и для чего оно послано сюда и почему решило выступить в роли твоего телохранителя. Если же учесть, что оно не одиноко — по моим предположениям, команда должна насчитывать еще минимум двух-трех подобных ему существ, то ясно: чем больше мы узнаем сейчас, воспользовавшись благоприятной обстановкой, тем проще и спокойнее нам будет в дальнейшем.
Я согласился не потому, что принял во внимание ее достаточно спорные доводы, а лишь оттого, что мне неожиданно остро захотелось выпить, глубоко затянуться ароматным дымом крепкой сигареты, расслабиться и хотя бы на несколько мгновений сбросить с плеч весь этот непомерный для обычного человека груз бессмысленной ответственности, который сдавливал стальными тисками мой безнадежно уставший разум на протяжении последних часов...
— Сколько у меня есть времени, прежде чем ты выпотрошишь мое «пластичное» сознание наизнанку?
Моя левая рука потянулась и достала из ящика первую попавшуюся бутылку.
— Максимум пятнадцать минут.
— Последний вопрос: как повлияет алкоголь на ту убойную дозу обезболивающего, которую ввели в меня десятью минутами раньше? В смысле, не слишком ли опасно смешивать спиртное и сильнодействующие лекарства?
— Об этом предоставь позаботиться мне.
— Хорошо, тогда еще одна просьба — в течение этих пятнадцати минут, пожалуйста, оставь меня наедине с моими мыслями. Хочется просто посидеть, выпить и расслабиться хотя бы на какое-то время, выкинув из головы весь этот нескончаемый бред...
— Договорились.
Я откинулся назад, прислонившись спиной к картонным ящикам, возвышающимся до самого потолка, и устало закрыл глаза.
Открученная пробка полетела в сторону, и губы жадно приникли к пьянящему холоду стеклянного горлышка волшебной бутылки, во все времена приносившей забвение. Я жадно сделал три или четыре достаточно внушительных глотка и с некоторым опозданием почувствовал, как горячая волна прокатилась по пищеводу.
