Киборги не чувствуют боли. Но кто знал и помнил Кавалера красивым и целым, не мог не страдать, видя вместо общего любимца безобразный живой муляж на монтажном столе, над которым возились техники в прозрачных фартуках. Нет, это Кавалер — Хиллари склонился, оттеснив Туссена, почти к самому лицу с полуснятой маской, из-под которой торчали шершавые элементы черепа; оставшиеся пол-лица у Кавалера были еще хуже — в грубых царапинах и ссадинах, заплывших сгустившимся, как сукровица, питающим раствором цвета цемента.
— Он слышит.
— Кавалер, это я — Хиллари.
— СПА-СИ МЕНЯ, — прочитала Селена немой крик. Помутневший глаз медленно повернулся, поймав Хиллари в зрачок; лицо ужасно дернулось — он все еще пытался улыбнуться, но контракторы лишь растянули рану. Хиллари вздрогнул от возникшего на миг ощущения, что это — близкий ему человек.
— Таз цел, но три конечности из четырех…
— Мозг?
— Есть зоны выпадения, процента три. Причем — я бы не поручился, что область контузии не расширится; у мозга А бывает отсроченная реакция… Я приготовил документы на списание; вот перечень повреждений…
— Три процента — бред собачий, — резко повернулся Хиллари. — Вы его восстановите.
— Это невозможно; если только попробовать сменить тело…
— Я повторяю, — не повышая голоса, но как-то особенно четко выговаривая слова, продолжил Хиллари. — Вы должны восстановить киборга. Провести полную замену поврежденных частей.
— Но… — Туссен не думал сдаваться. — У нас не конвейер «General Robots» и не цех BIC; подбор, установка и подгонка отдельных частей займет массу времени и сил, не говоря уже о том, что у киборгов А после такой реконструкции нельзя добиться идеального прохождения сигнала. Он не сможет работать в прежнем объеме функций.
— А вы добейтесь этого, — лицо Хиллари стало жестокой маской. — Займитесь этим как следует. Пальмер на восемьдесят процентов восстанавливает мозг А даже после удара EMS — а вам надо только кости сменить и хорошенько протестировать связи. Свободного времени у вас предостаточно. Покажите мне, на что вы способны и что вы действительно специалисты того класса, который указан в ваших квалификационных картах. Разговор закончен. То, что я сказал, — это ПРИКАЗ.
Туссен пожал плечами; Гаст и Селена вслепую — в шлемах иначе нельзя — потыкавшись, обменялись рукопожатием в сенсорных перчатках, обрушив тем самым на мозг Кавалера лавину бессмысленных сигналов.
— Ну, босс, если так… — завел было Туссен какую-то нуднятину, но Хиллари отвернулся, дав понять, что он не намерен больше слушать никаких объяснений, и вышел из зала.
Бессонная ночь, бешеный ритм работы, коктейль из табельных и снотворных средств, вегетативный криз — это даром не проходит и в одночасье организмом не забывается. В коридоре Хиллари вновь почувствовал слабость и легкое подташнивание. Напряженный разговор вздернул его, и Хиллари пытался унять волнение, направляясь… куда? Он сам пока этого не знал.
Хоть бы подстегнутый и оскорбленный Туссен собрался и от обиды и злости совершил чудо… Он может, он просто обленился. Спрашивать с сотрудников надо по максимуму, по максимуму их возможностей. Туссен и его ребята могут многое, очень многое — пусть постараются. Кавалер должен жить во что бы то ни стало.
«Господи! — подумал Хиллари. — Пусть Кавалер выживет, пусть его починят. Ведь если его не будет — я буду чувствовать свою вину долго, очень долго. Я буду помнить об этом всегда. Боже, может быть, в храм сходить, помолиться?.. — и тут же со внутренним цинизмом оборвал сам себя: — Хватит! Уже раз сходил, помолился. До сих пор эту кашу не расхлебаем».
Тут заворковал трэк, с которым Хиллари никогда не расставался. Высокая привилегия консультанта в условном звании полковника — быть всегда готовым выйти на прямую связь. Его будили среди ночи, отрывали от обеда, несколько раз вытаскивали из душа и туалета. С этим Хиллари уже смирился; единственно, чего он боялся, так это того, что звонок трэка застанет его на ложе любви (ни в чем нельзя быть уверенным в наше бурное время).
— Босс? Это Этикет, добрый вечер. Я счел возможным распорядиться насчет привлечения к розыску яунджи психолога. Если Фанк выйдет на связь с театром, я постараюсь передать мальчику-тьянге кассету с записью.
— С какой… записью? — слегка оторопел Хиллари.
— Обычная практика в возвращении беглых детей. Обращение родителей к ребенку, обращение любимого учителя, братьев, сестер, друзей и так далее. Офицер из Бэкъярда с психологом уже поехали в Тьянга-таун. Полагаю, к завтрашнему утру запись будет готова, и ее можно будет монтировать в демонстрационную версию.
— Ооо… отлично, Этикет. Но — я не посылал офицера с таким заданием…
— Его послал я, — спокойно ответил тот. — И еще — я хотел бы попросить вас о расширении моих полномочий и предоставлении мне большего оперативного простора. У меня появились возможности для успешного выполнения задания при условии самостоятельных действий.
Однако!.. Впрочем, Этикет не за красоту был назначен координатором группы. И Хиллари помнил отзывы сэйсидов о нем — киборг сам успешно вел расследования, с опережением и грамотно планировал работу… Надо будет поговорить с ним о маньяке. А пока — дозволить то, что просит, поощрить инициативу.
— Действуй, как считаешь нужным. Я полагаюсь на твой опыт.
— Благодарю вас. До свидания, босс.
«Люблю киборгов, — подумал Хиллари. — Или не люблю?..»
ГЛАВА 10
Когда в 19.00 «Каждый час» на канале III, а в 20.00 «Аналитик» на канале VII показали последствия теракта у базы Бэкъярд, минимум десять миллионов централов тотчас вспомнили Дорана и его пророческие слова — «в Городе разгорается война киборгов». Похоже было, правда, что это состоялась новая вылазка кибер-маньяка, охотника за киборгами групп усиления, — но зрелище взорванной машины и отвратительно шевелящегося изломанного тела так метко щелкнуло по нервам публики, что многие, прикованные к экрану, от волнения промахиваясь ложкой мимо рта, пробормотали, воскликнули или подумали: «А что скажет Доран в девять вечера?!» Доран же в своей студии рвал, метал и ликовал одновременно — от злости на то, что оказавшиеся у базы парни первым делом продали нарезку своей записи не ему, а другим каналам, и от радости, что под анонс — «Завтра! в 12.00! в прямом эфире — Хиллари Хармон с командой и ЭМБЕР — самая известная жертва Банш!» — можно было содрать с рекламодателей вдвое. Пока же бассы гребли III и VII — под судороги раненого киборга и намеки на форсажное развитие событий реклама липок, туанской косметики и прозрачного кефира шла на «ура». Надо спешить! Через шесть часов после показа пленка подпадет под Закон о свободе информации, и любой канал возьмет ее за так! — поэтому Доран висел на связи со своими ребятами, сброшенными с флаера в эпицентр событий. В 21.00 уже надо скармливать централам оригинальную версию «от Дорана»!
