— Почему именно сейчас? — спросила Крис.
— Я уже говорила тебе об этом.
Вдруг Крис посетило неприятное открытие.
— Это как-то связано с Гидеоном, не так ли?
— При чем здесь Гидеон?
— Он единственный мужчина, которым я всерьез увлеклась. В последнее время ты так часто с ним общаешься. Ты думаешь, что он займет место твоего отца? — Крис знала это. Черт подери, она чувствовала, что обязательно что-нибудь случится. — Я права, не так ли?
— Мне нравится Гидеон. Мне приятно находиться в его компании.
— Но он невольно заставляет тебя думать о своем отце?
Крис все поняла. Она резко встала из-за стола и принялась мерить шагами комнату.
— Я же говорила ему, что все развивается слишком быстро. Я просила его сбавить обороты. А он? Он же сам знает, как будет лучше.
— Мам…
— Большой знаток совать нос в чужие дела.
— Мам. — Джил заерзала в кресле. — Гидеон здесь ни при чем, — сказала она, когда Крис обратила на нее внимание. — Мне он нравится. К тому же он любит тебя, а ты его.
— Нет.
— Нет любишь. Я наблюдаю это каждый вечер. Твои чувства написаны у тебя на лице, когда ты разговариваешь с ним по телефону. Я думаю, что это прекрасно. Было бы здорово, если бы вы поженились. У нас бы наконец появилась полноценная семья. Мой родной отец лишил меня этого. Я не хочу иметь с ним никаких дел. Просто встречусь с этим человеком и узнаю, кто он есть на самом деле. Это поможет мне лучше разобраться в себе. Только после этого я смогу принять Гидеона как своего отца.
Кристин потребовалось несколько лет, чтобы осознать себя в роли матери и развить материнский инстинкт. В первый раз это случилось, когда она подарила дочери пупса, очень похожего на настоящего малыша. Во второй раз это произошло, когда Джил впервые отправилась в школу на автобусе и махала ей из окна. А когда девочка участвовала в школьной постановке «Белоснежки и семи гномов», то Крис испытала такую гордость за свою дочь, что не смогла сдержать эмоций. Пытаясь справиться со слезами, она обняла дочь и сказала, что та была просто великолепна.
— Я люблю тебя, мама. Я всегда буду любить тебя. Не думаю, что смогу когда-либо испытать подобные чувства к своему отцу, но я все равно хочу его увидеть.
Успокоившись, Крис села обратно в кресло. Она старалась думать трезво и хотела того же самого от дочери.
— Я действительно знаю о Бранте очень мало. А что, если у него есть другие дети? Что ты будешь чувствовать в таком случае?
— Все нормально, мам.
— А если он лысый и толстый?
— Разве не ты всегда говорила мне, что не надо судить о книге по ее обложке?
— Но это твой отец. Ты могла нафантазировать себе, что он святой.
— Если бы он был таковым, то находился бы сейчас здесь, с нами. В конце концов, он бы тогда сам попытался меня найти, а не наоборот. — Джил глубоко вздохнула, словно тяжелый груз раздумий, так долго мучивший ее, наконец, упал с плеч. — Мам, я не ищу того, кто мог бы тебя заменить. Я просто хочу встретиться с моим отцом. Когда я познакомлюсь с ним, увижу, как он живет, а он узнает обо мне, только тогда я со спокойной душой смогу дальше жить.
* * *
Джил все правильно сказала. Ее доводы были взвешенными, обдуманными и по-настоящему взрослыми. Крис это понимала, но одно осознание этого было небольшим утешением от страха, который так долго не давал ей покоя. Женщина чувствовала, что отношения между ней и дочерью перестают быть такими близкими. Связано это не с отсутствием взаимопонимания, а с взрослением Джил. Крис знала, что этот момент неизбежен, но до сих пор не была к нему готова.
Не ожидала Кристин и звонка от Гидеона тем же вечером.
— Я правда очень устала. Поэтому мы не сможем встретиться в конце этой недели.
— Ты себя плохо чувствуешь? — забеспокоился Гидеон.
— Все хорошо. Просто устала.
Когда он позвонил следующим вечером, Кристин ничего не говорила о своей усталости, но на вопросы отвечала коротко и неохотно.
— Что-то не так? — наконец спросил он после пяти минут беседы, устав ждать от нее привычной разговорчивости и воодушевления.
— Конечно нет. С чего ты взял?
Гидеон не знал, в чем именно дело, но понимал, что Крис сама не своя. Он боялся, что все могло быть из-за него.
— У тебя сердитый голос.
— Вовсе нет. Я очень занята.
— Занята в десять часов вечера?
— Я пытаюсь привести в порядок свои документы. У меня на очереди множество поставок и пять заказов. Если все это перепутать…
— Я думаю, что Марджи прекрасно сама с этим справится, — перебил ее Гидеон.
— Марджи этим не занимается. Я хочу все сделать правильно. Не дай бог, если ошибусь, тогда мне понадобится уйма времени, чтобы все это исправить.
— Крис, почему ты так усердно работаешь?
— Потому что я не могу иначе. Я профессионал. К тому же у меня есть обязательства.
— Ты не должна так перенапрягаться.
— Мне надо уплатить по счетам, — отрезала она. — Если ты забыл, то спешу напомнить, что у меня есть дочь, которую необходимо содержать.
— Ты и так много работаешь.
Между ними воцарилось тяжелое молчание.
— Что все это значит, Крис? — не выдержал Гидеон.
— Ничего.
— Ответь, Крис.
Она тяжело вздохнула и потерла затылок.
— Ничего. Послушай, я сейчас очень усталая и раздраженная. Какое-то время тебе лучше меня не трогать.
— Какое-то время? — Мужчине совсем не понравились ее слова.
— Да. Несколько дней.
— Не выйдет. Мы собирались завтра поужинать.
— Видишь ли, мне кажется, что это не самая хорошая идея.
— Я так не думаю. Ты сердишься. Что я такого сделал? Черт возьми, Крис, если ты не скажешь мне, в чем дело, я не смогу ничего исправить. Давай же, расскажи мне.
— Не сегодня, — резко ответила она. — Я завтра после трех буду в офисе. Позвони мне, тогда решим, что делать с ужином.
Гидеон не позвонил, а сам приехал в офис и ждал возвращения Крис. Когда через некоторое время она приехала, то, увидев его, просто замерла на пороге. При виде Гидеона ее охватила волна чувств. Ее сердце бешено заколотилось. Крис была готова потерять контроль над собой. Вот почему она так не хотела с ним видеться. Взгляд Гидеона, его запах, его тепло так смутили ее, что она не знала, как реагировать на его появление.
— Привет, малышка, — улыбаясь, сказал Гидеон. Он подошел к ней, поцеловал в щеку. — Я до сих пор в немилости? — спросил он, отстраняясь подальше.
