Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Глава 16
Сон секретного сотрудника, или Начальство всегда право
Последние дни октября 1888 года
Этой ночью секретному сотруднику полицейской управы снился странный сон. Будто он находился в секрете, наблюдая за некоей дамочкой. Дамочка была замужем за одним господином, который приходил домой поздно, потому что все время пропадал в Дворянском клубе. Дамочка поначалу скучала дома одна, а потом к ней прямо в дом стал захаживать другой господин, с цветами и бонбоньерками, полными конфект и прочих сладостей. После чая они целовались, а затем отправлялись в спальню дамочки совершать грехопадение и разврат, поскольку женщина была замужней, а мужчина с цветами и бонбоньерками – женатым господином.
Однако дело было совершенно в ином. В том, что в руках секретного сотрудника находился некий аппарат, по которому он мог переговариваться с мужем этой дамочки. Никакого провода аппарат не имел, а лишь передающее и принимающее голос устройство и помещался в ладони. Так вот, в этот аппарат секретный сотрудник и сообщил мужу дамочки, что она в данный момент принимает гостя уже в своей спальне. Разъяренный муж примчался, застал парочку, как говорится, «в чем мать родила», после чего подал в Священный Синод прошение о разводе, призвав секретного агента в свидетели. Сон был до того ясным и последовательным, что когда секретный агент проснулся, то отчетливо помнил его, причем даже в деталях.
«Вот бы мне такой аппарат, – подумал секретный агент. – Он бы сильно помог в моей нелегкой работе».
Секретного агента звали Федотом Федотовичем Кочкаревым. Он был лучшим во всем управлении агентом и подчинялся лишь господину Острожскому и его помощнику – господину Розенштейну. Только они знали о его существовании, и только они могли поручать ему задания, которые обычно имели особую и секретную важность.
Лучшим из лучших Федот Федотович стал не сразу. Начинал он обычным топтуном-филером, однако быстро поднялся вверх по служебной лестнице. Быть наблюдателем являлось его призванием, дарованным свыше. Он видел то, чего не замечали другие, даже специально тренированные к этому, люди. Например, он мог увидеть какого-нибудь бродячего пса, каковых навалом в казанских слободах, и потом всегда узнавать его даже в толпе, то бишь в стае таких же по окрасу и позитуре псов.
Федот Федотович навсегда запоминал лицо человека, если однажды видел его, пусть даже мельком. Он мог заметить пятнышко от капли кофея, попавшее на жилет коричневого цвета, и новую морщинку на лице дамы, виденной год назад в кондитерской на углу Пушкина и Малой Проломной.
Федот Федотович мог услышать фразу и по тональности голоса, его интонации и манере высказывания определить возраст этого человека, а также отчетливо представить комплекцию, рост, сословие и предположительную внешность. И практически никогда не ошибался.
Он превосходно различал запахи и всегда запоминал их: вот так пахнуло от того усатого господина во фраке и цилиндре, когда он в открытой пролетке промчался мимо него по Воздвиженской улице, а вот такой запах источала молодая барышня, стоявшая со своей матушкой восьмого мая прошлого года возле ворот Родионовского института благородных девиц…
Федот Федотович замечал и помнил все, но сам был совершенно неприметен, чего требовала избранная им профессия. А еще он самостоятельно выучился читать по губам. Это тоже было нелишним при его специализации, а иногда и решающим фактором для задержания преступника. Именно по губам одного бородатого студента Федот Федотович Кочкарев считал год назад в винном подвальчике на Воскресенской улице информацию о том, что в Императорском Казанском университете намечается сходка, посвященная бойкоту нового университетского устава.
– Они запретили курить в аудиториях на лекциях, – возмущенно говорил бородатый двум своим товарищам. – И пить пиво в стенах университета. На такое ущемление наших прав мы ответим сходкой студентов всех факультетов и петицией на имя ректора. Пусть только попробует не принять ее, – бородатый усмехнулся, – и тогда мы разнесем всю актовую залу к чертям собачьим. Даешь прежние студенческие вольности! Даешь автономную независимость университетам!
О намечающихся беспорядках, о которых Федот Федотович случайно узнал в винном подвальчике, куда зашел выпить стаканчик рейнского вина, было немедленно доложено в полицейское управление, благо, оно также находилось на Воскресенской в доме покойной полковницы Родионовой (той самой, что основала для девиц благородного происхождения институт). Однако на это известие исправляющий должность полицеймейстера господин Острожский отреагировал вяло, отговорившись: мы не можем вмешиваться в университетские дела, покудова кто-либо из тамошней администрации нас об этом не попросит или не уведомит; демократические свободы, дарованные нам Александром Третьим, этого делать не дозволяют.
Как известно, сходка произошла. И студенты едва не разнесли актовую университетскую залу, поскольку по преимуществу были выпивши. Но вот лицо господину инспектору, выполнявшему в этом учебном заведении и функции полицейского смотрителя, набили крепко. Даже повалили его на пол, после чего несколько студентов (в том числе и брат Александра Ульянова, казненного за организацию покушения на государя-императора, Владимир Ульянов) нанесли ему несколько ударов ногами в разные части тела. За что были препровождены под конвоем в тюремный замок под самыми стенами Кремля…
В общем, в своем деле Федот Федотович был совершенно незаменимым человеком. Мастером с большой буквы.
* * *
В этот вечер Федот Федотович Кочкарев наблюдал за особняком Долгорукова, стоя в затемненной части улицы рядом с остатками каменного забора, ограждавшего некогда сад Ворожцова. В городе поговаривали, что в этом саду обитают призраки, выходящие по ночам в сад по разным своим делам или просто от безделья, просто-де поразмяться. (Хотя, с другой стороны, непонятно было, что им разминать, поскольку у призраков ни телесов, ни косточек не имеется.) Считалось, что призраки эти – души убиенных дворовых людей отставного горного инженера Ворожцова, которых он лично засек до смерти за какие-то провинности и без отпевания закопал в своем саду. Поэтому, мол, они и бродят по саду, неуспокоенные. А прохожих в вечерние часы на Старогоршечной улице бывает мало – обыватели, как женщины, так и мужчины, побаивались близости ворожцовского сада и совершенно не горели желанием встретиться с одним из призраков.
Федот Федотович призраков не боялся, поскольку считал, что наибольшие беды и неприятности могут причинить люди живые, а не умершие, пусть даже и не нашедшие себе покоя в загробном мире. Посему он преспокойненько, ежели таковое слово уместно для секретного агента, находящегося на задании, наблюдал за домом и видел, как входили в него люди, в том числе и господин мильонщик Илья Никифорович Феоктистов. О его визитах в особняках он должен был незамедлительно докладывать помощнику полицеймейстера Николаю Людвиговичу Розенштейну. И Федот Федотович снова вспомнил о переговорном аппарате, который он видел во сне. Как бы он сейчас пригодился!
Мимо него в гору проехала коляска. Прошел один нетрезвый прохожий, почти в упор посмотревший на Кочкарева и не заметивший его. Какая-то дамочка, прислонившись к стене бывшего ворожцовского сада буквально в полусажени от него, поправила что-то там у себя глубоко дамское и тоже не заметила секретного агента. Хотя еще не было темно. А когда наступил поздний вечер, Федот Федотович совершенно слился со стеной. Причем интуитивно он выбрал самое затемненное место, из которого ему хорошо было видно все, что происходило на улице.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
