В метро по дороге домой я надела наушники плейера и стала слушать кельтскую музыку, чтобы проникнуться подобающим настроением древних ритуалов, связанных с плодородием. Мне даже по-своему любопытно, как все оно вечером получится. В последнее время я нечасто занималась сексом на свежем воздухе. Да и раньше тоже. С моей точки зрения, насекомые и голая задница - вещи совершенно несовместимые.
Надеюсь, Сэм тоже проникнется этой идеей и воспримет ее с большим энтузиазмом. Вчера он принял мое предложение просто в штыки. Нет, я в некотором роде его понимаю, по крайней мере его сомнения в эффективности намеченного мероприятия. Слишком уж многое тут притянуто за уши. Если эхо каких-то священных ритуалов и энергетических линий и сохранилось в окружающем пространстве, то все равно рассчитывать на его действенную помощь во вполне конкретном и частном. случае можно лишь с большими оговорками. Кто знает, поймут ли сперматозоиды, куда пытается их направить едва заметная вибрация древнего ритма. Я и сама настроена в отношении всего этого дела очень скептически, но попробовать нужно обязательно. Нам теперь нельзя отказываться ни от чего. Вот уже шестьдесят два месяца я не могу забеременеть, а все врачи, к которым я обращаюсь, не могут придумать ничего умнее, как напихать в меня всяких железяк, залить какую-нибудь гадость и засунуть видеоаппаратуру прямо в матку. Прошу прошения, если это прозвучит слишком по-феминистски, но, учитывая такую перспективу, я считаю, что вправе ожидать от Сэма согласия и активного участия в любом альтернативном проекте.
Вот скажи мне, Пенни, почему все так по- дурацки устроено? Все несчастливые билеты вытаскиваем именно мы, женщины. Чего стоит только наша физиология! Черт ногу сломит. Вот, например, контрацепция: женщины крутятся и так, и эдак (а потом, как в моем случае, выясняется, что зря), а мужчины думают только о своем удовольствии. Помню, когда мы с Сэмом начали встречаться более или менее регулярно, он хотел, чтобы я начала принимать таблетки или поставила себе спираль, потому что он, видите ли, не любит презервативы. Он заявил, что они становятся барьером между нами (это действительно так, тут мне возразить нечего) и разрушают чувственное удовольствие от интимной близости. Короче, ему не нравится совать член в какой-то резиновый мешок. Ну хорошо, а я, значит, должна травить свой организм всякой химией или обматывать себя изнутри колючей проволокой? Одно время я пользовалась противозачаточными колпачками. То-то была потеха! Знаешь, Пенни, попробуй-ка вставить себе эту штуковину, когда ты уже хорошо приняла винца. Поверь мне, задача будет совсем не такой легкой, как может показаться в первый момент. Эта зараза так и норовила выскочить из меня, перелететь через всю ванную и плюхнуться в унитаз. Потом настал черед какого- то омерзительного крема. Пару раз я им чуть зубы не почистила (ну а зубную пасту, как ты по нимаешь…). До сих пор, как вспомню, слезы на глаза наворачиваются.
Впрочем, я несколько отвлеклась от темы. Такое со мной бывает всякий раз, когда речь заходит о мужском эгоизме. Ну что поделаешь, на эту тему всегда есть что вспомнить. Но, возвращаясь к нашим баранам, пришедшим потрахаться на Примроуз-Хилл, я могу повторить только одно: попытка не пытка. Отказываться от чего бы то ни было в моей ситуации просто грешно. Да и потом… нет, это, конечно, глупость, но все-таки: кто знает, действие каких таинственных сил мы не замечаем. Взять, например, луну. Всем известно, что она оказывает какое-то влияние на людей, а какое именно - попробуй разберись. Собаки же наверняка недаром на луну воют. А Друзилла говорит, что у любой природной жидкости на Земле бывают приливы и отливы. Это распространяется и на влагалищные выделения, а значит и на сперму. Вполне возможно, что своими неприятностями я обязана элементарному стечению обстоятельств: может быть, мы с Сэмом никогда не занимались сексом в момент прилива. Что касается энергетических линий, тут я не уверена. Впрочем, некоторые места действительно обладают какой-то особой энергией. Я, например, отчетливо помню, как мне стало не по себе, когда мы с Сэмом, будучи в Сюррее, пошли гулять и дошли до Чаши дьявола. Не зря ведь это место считается мистическим и колдовским, правда? Сэм, правда, утверждает, будто все дело в том, что во время ланча в пабе (перед прогулкой) мне подали к макаронам испорченный сыр, но я-то знаю, что это не так.
По правде говоря, я весь вечер не только пыталась убедить себя в осмысленности этой затеи, усиленно размышляя на темы мистики и тонких энергетических линий, но и всячески лелеяла надежду, что Сэм найдет в моем предложении хоть каплю романтики. В конце копире, нас тоже можно назвать любовниками. Ну и что с того, что мы лет сто, как женаты. Неужели мы не сможем посмотреть на это дело как на пикантное и романтическое приключение?
Боюсь, ничего не получится. Сэм вернулся с работы всего полчаса назад (последние приготовления к завтрашнему эфиру с премьер-министром) и с порога заявил, что ему еще надо сделать пару звонков. Я пишу, а из его кабинета доносятся стоны и завывания по поводу бедственного положения комедийного жанра. А ведь изначально предполагалось, что в это время мы с ним предадимся эротическим размышлениям. Я приняла ванну (при свечах с лепестками роз), намылившись при этом всеми видами ароматического мыла поочередно. Я уже начала было чувствовать себя если не языческой богиней плодородия, то по крайней мере кем-то из древнего пантеона, не замеченным в склонности к бесплодию, а Сэм ведет себя так, словно сегодня самый обычный вечер, ничем не выделяющийся из череды других.
Вот Карл Фиппс, например, -тот ни за что не стал бы названивать черт знает кому, чтобы в очередной раз посетовать на идиотские комедийные программы, в то время как его возлюбленная, обнаженная и благоухающая, как букет роз, расположилась на супружеском ложе.
Стоп, стоп, стоп! Надо гнать от себя такие мысли. Это нехорошо.
Самое главное - Сэм согласился на «прогулку» на Примроуз-Хилл. Было бы наивно ожидать, что он внезапно превратится в страстного романтического юношу. Все, что от него требуется, - чтобы он трахнул меня в нужное время и в нужном месте.
А к тому времени уже совсем стемнеет. Луна поднимается все выше, близится час ведьм и колдунов. Представляешь, Пенни, что творится? У меня такое чувство, что все получится!
Дорогой я.
Сейчас четыре часа утра. Мы вернулись домой сразу же, как нас отпустили из полицейского участка. Надо сказать, что они вели себя очень корректно и даже вежливо. Я, правда, понял это лишь после того, как они разрешили мне надеть брюки. По-моему, то, что хотела Люси, я сделал на совесть и качественно.
Дорогая Пенни.
Сегодня ночью Сэм вел себя как последний придурок, правда-правда, как самый распоследний. Не знаю, что на него нашло. На кой, спрашивается, черт было называться чужим именем? Особенно таким, как «Уильям Гладстоун». Какова, спрашивается, вероятность того, что человек по имени Уильям Гладстоун будет задержан полицией трахающимся в полночь на вершине Примроуз- Хилла? Я почему-то уверена, что, если бы он не попытался назвать вымышленное имя, они бы нас сразу отпустили. В конце концов, заниматься сексом никому не запрещено, разве нет? А если учесть, что мы сто лет женаты, то в этом и вовсе нет ничего предосудительного. Но стоило ему представиться именем британского премьер-министра девятнадцатого века, как их тон сразу изменился, у нас потребовали документы, и вообще весь разговор пошел совершенно в другом духе. И очень скоро игра была окончена.
