Водитель все никак не отпускал руку Хьюго.
— Ей стало плохо после того, что произошло, сеньор, надо вызвать врача из Каштелу-Бранку.
Хьюго высвободился, взял его под руку, вытащил из толпы и подвел к автобусу:
— Послушайте. Я ужасно тороплюсь. Расскажите, что точно случилось?
— Э-э… значит, так, сеньор… Сначала эта девочка. Она выскочила на ходу несколькими километрами выше, ясно? Все стали кричать, мужчина поднялся и тоже выскочил… э-э… я остановился и вышел посмотреть. Сзади остановилась машина. Вы понимаете, сеньор?
Дьявольщина! Хьюго сделал ему знак продолжать.
— Люди вышли из автобуса, и я увидел, как мужчина спускается по склону. Другой вышел из машины и велел нам ехать… Господь милосердный! Никто не сдвинулся с места, и тогда я спросил: кто вы? Он ответил — полицейский, но я-то видел, что машина иностранная, да и он — не наш. Тогда он вытащил огромный пистолет и выстрелил один раз в воздух. Бах! Прямо над ухом этой бедной женщины… Все вернулись в автобус, и я решил доехать до Каштелу-Бранку, но старушка брякнулась в обморок… Надо ехать за доктором в Каштелу-Бранку, вы понимаете, сеньор? И предупредить полицию…
Мимика и жесты дополнили картину. Хьюго почти все понял. Большего ему не требовалось.
Очень кстати из-за поворота показался старенький «Пежо-504». Тороп указал водителю автобуса на приближавшуюся бежевую машину с местными номерами.
— Ладно, — промолвил Хьюго. — Слушайте меня, сеньор: я не ехать в Каштелу-Бранку… Он — да. Сожалею и… привет…
Он быстро сел в машину, развернулся и нажал на газ, а вслед ему неслись ругательства в адрес «этих говнюков голландцев», которые кричал ему в спину водитель автобуса.
Через некоторое время Алиса поняла, что теперь за ней гонятся двое. Этот участок горы был усеян глубокими овражками и скалистыми выступами. Деревья и кусты кое-как скрывали ее от преследователей, но они наверняка слышали ее топот. Перед ложбинкой, делившей надвое пригорок, Алиса резко изменила тактику: она обогнула широкий выступ, заросший колючим кустарником, и скользнула в небольшую пещерку под нависшей над серой землей скалой.
Заслышав тяжелые торопливые шаги, она затаила дыхание.
Ее преследователи перекрикивались. Тот, кто стоял ближе к ней, спросил на плохом голландском со странным акцентом:
— Тео? Ты ее видеть? Он подошел еще ближе.
— Я ее больше не видеть, Тео? А ты? Другой отвечал, идя в их сторону:
— Черт возьми, что происходит, ты ее потерял? Чистый и ясный голландский. Прерывистое дыхание, топот бегущих ног. Оба идут мимо нее, проходят в нескольких метрах от скалы…
— Твою мать, Борис, только не говори, что упустил ее!
— Не знаю, Тео, вдруг я ее больше не видеть…
— Вот мудак! Не видеть, не видеть… Нельзя было ее упускать, кретин… Представляешь, какая рожа будет у Сорвана, когда мы скажем, что она нас сделала?
Тишина. Снова звук шагов, на этот раз медленно удаляющихся…
Надежда медленно возвращалась к Алисе.
Шум шагов стих. Она постаралась успокоить дыхание. Не помешало бы усмирить и биение сердца и перестать потеть.
Она бесшумно выскользнула из своего укрытия.
Осторожно подняла голову над зарослями, чтобы взглянуть, куда делись преследователи, и тут за ее спиной раздался голос:
— Ну вот, Борис, мы ее поймали! Я же говорил, девчонка очень хитрая!
Вскрикнув от страха, Алиса обернулась.
Напротив нее стоял крепкий тип в очках. Он рассмеялся и небрежно навел на нее огромный пистолет.
Когда «форд» появился в поле его зрения, Хьюго весь подобрался. В машине появились пассажиры. Один из мужчин только что сел на пассажирское сиденье, другой — судя по всему, водитель — подталкивал Алису к заднему сиденью. Его костюм был в земле и пыли.
Хьюго продумал несколько вариантов плана обезвреживания врагов, но не разработал ни одного на случай, если они его опередят и схватят Алису раньше. Придется импровизировать.
Правой рукой он вытащил пистолет из кобуры и сунул его под куртку, медленно сбавил скорость, остановился посреди дороги, поставив машину на ручной тормоз, потом опустил стекло.
— Извините, — прокричал он по-голландски, — вы не могли бы мне помочь? Я ищу дорогу на Монсанту. (Название он недавно заметил на указателе.) Ладонь крепко сжимала «ругер». Краем глаза он видел, что Алиса во все глаза смотрит на него, раскрыв рот от изумления.
Водитель, открывший дверцу, от неожиданности обернулся.
Взгляд, который он кинул на Хьюго из-под очков, вряд ли можно было назвать любезным.
А он уже открыл дверцу своей машины, поставил одну ногу на землю.
Рука под курткой на рукоятке «ругера». В тот момент, когда Хьюго оказался на шоссе и готов был вынуть оружие, он увидел, что водитель ошеломленно смотрит на него. Черт, он заметил пистолет! Этот человек испортил все дело.
Хьюго уже наводил пистолет на водителя, а его сообщник вдруг заорал:
— Твою мать, Борис, это он, человек Тревиса! Хьюго собирался всего лишь заставить их отдать ему Алису, но профессиональные навыки водителя изменили ситуацию.
Он мгновенно вытащил пистолет, то же сделал и второй.
Ответное движение Торопа было инстинктивным и на удивление стремительным. Поддерживая левой рукой, он упер дуло «ругера» в обтянутую коричневой кожей грудь водителя.
— Ложись! — прокричал он Алисе. Гримаса исказила его лицо, когда он нажал на курок.
Кровавые пятна расползались по куртке водителя.
Хьюго без перерыва стрелял то в водителя, то в пассажира, продолжая продвигаться вперед. Он выпустил половину обоймы в переднюю часть их машины. Двенадцать или тринадцать выстрелов из специального девятимиллиметрового. Лобовое и боковые стекла «форда» разлетелись вдребезги. Водитель рухнул на сиденье, ударился лицом о руль. Рука разжалась, пистолет полетел вниз. Тело медленно сползало на землю, вздрагивая от каждого нового выстрела. Пассажир на переднем сиденье — не зря его называют местом смертника — встретил свой конец по-иному. После десятого выстрела тело его перестало дергаться.
Протяжный вой заглушил звук канонады.
Это кричала Алиса. Потом ее вопль перешел в протяжный жалобный стон. Когда в исковерканной машине воцарилась тишина, Тороп открыл заднюю дверь и нырнул внутрь, чтобы вытащить Алису. Он не церемонился. Времени у них не было.
Девочка почти не реагировала и позволила запихнуть себя в «БМВ», не произнося ни единого слова. Ее жалобные причитания стихли. Мертвенно-бледное лицо перепачкано кровью, в волосах застряли кусочки стекла, одежда разорвана. Колени, локти, спина — все было в крови, как будто она вылезла из машины по переработке отходов.
