Пришлось всем выпить за сильное мужское начало и надежное плечо. Потом за дружбу, потом за прекрасных дам. Потом они решили, что все водители воспользуются услугой такси «пьяный водитель», и заказали еще одну бутылку коньяка. После третьей к друзьям пришло понимание, что жизнь прекрасна, но силы их на исходе, и, несмотря на предложение Генчика продолжить посиделки, все засобирались по домам.
– У меня завтра два показа, один другого забористее, – сказала Олеська.
– А мне сватают шабашку в виде кандидатской, – вздохнула Ольга, – наверное, возьмусь, деньги заплатят приличные. Завтра первая встреча, надо хотя бы протрезветь.
– А я поеду завтра к родителям, – сказала Альбина. – Они же не знают, что со мной приключилось, надо как-то преподнести им эту историю в облегченной форме. Так что и мне пора на боковую.
– Я тебя провожу, – твердо сказал Яшка.
И Альбина, взглянув ему в лицо, поняла, что объяснений им не избежать. «Ну и ладно, – решила она, – пусть уже все разрешится наконец!»
Они приехали к ней домой. Яшка по-свойски поставил чайник на плиту, они решили попить «чаю-кофе». Альбина поставила водочки с конфетами и печеньем, и тут Яша поймал ее на полпути между шкафом и столом.
– Алька, ну хватит делать вид, что ты ничего не понимаешь, – сказал он, притягивая ее к себе. – Ну мы же не дети! Я люблю тебя, я не могу без тебя жить. Давай все начнем заново!
Альбина вдохнула аромат знакомого одеколона и уперлась лбом ему в грудь.
Яшка, такой родной и изученный, от хохолка на затылке до кончиков ногтей на ногах… Как было бы просто сказать «да» и продолжить то, что уже было ими накатано, отработано, изучено. Они уже давно поняли, кто из них чего стоит, где у каждого тонко, а где остро, что между ними допускается, а где лучше притормозить. Но в этой обкатанности их отношений не раз образовывались рваные раны, которые штопались суровыми нитками, но – не рубцевались.
Нельзя, нельзя склеить разбитую чашку, чтобы она стала идеально новой. Нельзя войти в одну и ту же реку, вода в которой ежесекундно обновляется быстрым течением. Нельзя надеяться на то, что память подвергнется полной зачистке и прошлое не оскалится им в лицо в самый неподходящий момент.
– Алька, любимая моя девочка, посмотри на меня. Ну что же ты молчишь? Неужели ты сама не хочешь этого?
Что она могла ему сказать? Да, в какой-то момент, задыхаясь от одиночества и тоски, она думала о том, что допустила ошибку, разорвав их отношения. Она сожалела, что он женат и вот-вот обзаведется ребенком от другой женщины. Но там, в лесу, когда пуля, выпущенная Русланом из винтовки его дяди, вошла в тело Дениса, что-то случилось такое, чему нет объяснений на человеческом языке.
Словно пространство и время изогнулись дугой, и в этой точке преломления схлестнулись две судьбы – ее и Дениса. Возможно ли такое? Но, взглянув на мужчину, лежавшего на снегу, Альбина почувствовала, что она умрет, если умрет он. Она боролась за его жизнь не только в те мгновения, когда гнала машину по ледяной дороге и когда молилась всем богам, сидя в сестринской, считая минуты на круглом циферблате настенных часов. Нет: она удерживала его жизнь где-то на энергетическом уровне, в каком-то неизвестном ей ранее параллельном измерении, умоляя его остаться, не уходить, не бросать ее одну в этом жестоком мире! И он послушался, поверил, сжалился и не бросил ее. Хотя пуля прошла в коварной близости от его сердца. Он выжил.
Ей было страшно думать о будущем. Она боялась фантазировать о том, что было очень призрачно, как лунный свет. Но, засыпая, она каждый раз представляла его лицо и, просыпаясь, сразу вспоминала о том, что он есть на этом свете. Что это? Любовь с первого взгляда? Томление по счастью? Надежда на мечту?
– Яша, прости, но я не могу, – сказала она, отстраняясь. – И дело тут не в тебе. Просто ничего у нас не получится.
– Почему?
– Потому что…
– Нет, я спрашиваю: почему ты все снова сама решила за нас двоих?
– Но ведь и ты тоже все решил за нас двоих. В этом наша постоянная ошибка. Точнее, в этом наша основная проблема. Мы думаем и за себя, и за другого. В принятии решений мы исходим лишь из собственных мыслей и желаний.
– А каковы твои мысли и желания? Может, озвучишь?
– Яш, ничего я не буду озвучивать. Пойми, мы использовали все свои шансы. У нас есть какие-то чувства друг к другу, но мы не пара. И в этом нет чьей-то вины конкретной, так уж сложились обстоятельства.
– У тебя кто-то есть на примете? – спросил он.
– Есть, – грустно усмехнулась Альбина, – но я даже не знаю, как он ко мне относится.
– И ты ради этого фантома готова отказаться от реальной жизни со мной? Ты знаешь, что тебе сулит наш брак, ты знаешь, насколько хорошим мужем тебе я могу стать, и все равно готова от всего этого отказаться?
– Согласна, звучит абсурдно, даже глупо. Но я верю себе. Расчеты – это не для меня. Уговоры ни к чему не приведут. Прости, но – нет. Я не смогу ответить тебе взаимностью.
Яшка отпустил ее руку, которую сжимал до этого в своей ладони. И в задумчивости уселся на стул.
– Итак, ты решила сыграть ва-банк? Будь что будет, от судьбы не уйдешь, и все такое прочее… – пробормотал он скорее себе самому. – А знаешь что? Я не стану на тебя давить. Я не буду тебя уговаривать. Я дам тебе возможность попробовать. Иди, моя рыбка, плыви навстречу своей судьбе. Делай свои ошибки, рискуй, кидайся в омут с головой. Ты же этого хочешь? Имеешь право. Да, да, не удивляйся! Я не буду валяться у тебя в ногах и умолять пересмотреть свое решение. Каждый из нас сам выбирает себе попутчиков. Но знаешь, что: я предлагаю тебе пари на желание. Готов поспорить, что журавли рано или поздно все равно улетают в небо, а синичка остается в знакомой ладони милой птахой. Мы с тобой часто ссорились, но никогда друг другу не врали. Так давай договоримся: если через год ты пожалеешь о принятом тобою решении – не забудь сообщить мне об этом.
Альбина молча смотрела какое-то время на Яшку: в нем что-то вдруг словно вспыхнуло, совершенно новое и незнакомое. Быть может, он тоже повзрослел… минуту тому назад…
– Принимается, – тихо сказала она.
– Отлично. На том и порешили. Ну а теперь – чай. И я поеду.
И он вскоре уехал, оставив ее одну в гулкой тишине старого дома. Хотя нет, с ней были кошка и собака: хотите – канистерапия, хотите – фелинотерапия, хотите – сразу и то и другое.
Альбина включила свою любимую «Травиату», разожгла камин и, укутавшись в плед, забралась с ногами в дедово кресло.
Она не знала, чем обернется заключенное ими пари. Но в чем она была уверена, так это в своем желании рискнуть. Оно так давно не маячило на ее горизонте, это желание! Она совсем отчаялась, замуровав свое сердце в броню неверия. И вот по-явился тот, кого ей захотелось прочитать, как новый роман любимого автора, предвкушая сладостные моменты узнавания и приятия. Ей вновь захотелось дарить свое душевное тепло, стать для кого-то нужной и важной и самой испытывать такие же чувства по отношению к нему.
